Была ли власть царей в действительности столь безгранична, как это следует из самого определения деспотии? Конечно, реальное положение дел было намного сложнее. В древних обществах были силы, которые претендовали на власть и пытались оказывать влияние на политику царей, даже определять ее. Степень централизации тоже была далеко не всегда одинаково высокой: во всех цивилизациях были периоды, когда огромные империи распадались и на местах появлялись вполне самостоятельные правители.
Такая ситуация не раз возникала в Египте, где власть фараонов, казалось бы, была наиболее незыблемой. Это произошло во второй половине III тысячелетия до н. э., а затем повторялось неоднократно в I тысячелетии до н. э., в эпоху ослабления цивилизации Египта, находящегося в преддверии завоевания Александром Македонским.
В периоды раздробленности страна распадалась на области (номы), где правила родовая знать, не желавшая считаться с волей фараонов, создававшая деспотии в миниатюре. Отсутствие централизации, впрочем, тут же сказывалось на экономическом состоянии страны: не регулируемая сильной единоначальной властью, приходила в запустение сложная ирригационная система, начинался голод и беспорядки. А это соответственно снова вызывало острую необходимость в централизации. Именно времена централизованного управления страной совпадали в Египте с периодами его наивысшего расцвета и благополучия.
В эти периоды возвращался прежний порядок вещей: укрощенные правители номов уже не могли считать вверенные им области своими маленькими царствами. В XVI-XII вв. до н. э., когда централизация в Египте была особенно сильна, понятие «личный дом», т. е. личное земельное владение вельмож, вообще не употреблялось.
Была и другая сила, оспаривавшая власть у фараонов, - жречество. Положение жрецов особенно усилилось во II тысячелетии до н. э.: в то время жрецы различных храмов представляли собой довольно сплоченную силу. Во главе их стоял верховный жрец храма бога Амона в Фивах - столице Египта.
Жрецы активно участвовали в дворцовых интригах и политической борьбе, все больше укрепляя свои позиции. Фараоны, опасаясь силы и влияния светской аристократии - родовой знати, задабривали жрецов щедрыми дарами, отдавали в собственность земли и
27
Если писец находится при дворе, он не будет в нем нищим, но насытится... поэтому внушаю тебе любить книги, как родную мать.
Из поучения египтянина Ахтоя своему сыну Пиопи, конец III тысячелетия - 1600 г. до н. э.
Конечно, принцип продвижения вверх по социальной лестнице не был нормой. Основная масса населения была обречена всю жизнь оставаться в одном и том же социальном положении. Такая ситуация была особенно характерна для Индии, где общество было разделено на касты. Основные касты в принципе соответствовали тем социальным слоям, которые выделялись и в других цивилизациях: жрецы (брахманы), воины (кшатрии), свободные общинники и торговцы (вайшьи), а также низшая каста слуг (шудры), к которым относились крестьяне, лишенные земли, и рабы. Согласно легенде касты были созданы богами из тела великана Пуруши, их неравенство было предопределено свыше: «Брахманом стали его уста, руки - кшатрием, его бедра стали вайшьей, из ног возник шудра».
Границы между кастами были практически непреодолимы. Каждый человек от рождения принадлежал к определенной касте, и это предопределяло его дальнейшую жизнь: браки заключались только внутри каст, род занятий зависел от происхождения. Образ жизни человека, его деятельность, даже любовь - все это строго регламентировалось.
Социальное неравенство подкреплялось религиозно-нравственным: только три первые касты были приобщены к религии и имели право читать священные книги древних индусов - Веды. Шудры были неполноправны и в религиозной, и в социальной жизни; общение с ними считалось позорным для представителей других каст; дети, рожденные от смешанных браков, объявлялись неприкасаемыми.
Чистота каст сохранялась во многом и за счет сложившейся еще в глубокой древности веры в перевоплощение душ. Согласно религиозным представлениям древних индийцев человек, который свято выполняет
все обязанности своей касты, в следующей жизни имеет шанс оказаться на более высокой ступени общества.
Изолированность и замкнутость каст, их социальное и религиозно-нравственное неравноправие снижали активность общества, делали его статичным, создавали большие препятствия для его развития, причем не только в эпоху древности, но и в дальнейшем.
В Китае проблема отношений между государством и обществом была решена самым необычным для цивилизаций Востока способом. Начиная с IX-VII вв. до н. э. здесь идет активная борьба между сильной родовой знатью, которая претендует на власть в своих областях, и правительством, стремящимся к централизации. Ситуация вполне типическая, возникавшая и в других цивилизациях. Но при этом правящие круги использовали весьма нетрадиционные меры: они призывали на помощь людей незнатных (го жэнъ - люди страны) и выдавали им за эту поддержку жалованье натурой, в виде зерна. Правда, этот период длился недолго, но сам по себе он дает интересный пример того, как власть пытается опереться на общество, добиться поддержки людей независимо от их положения. И, главное, сделать это не привычным путем принуждения, а на взаимовыгодных условиях.
Когда в стране завершился переход к централизованному государству, влияние го жэнь стало сходить на нет. Но возможность сотрудничества государства и общества использовалась и дальше.
В середине IV в. до н. э. министр Шан Ян провел реформы, направленные на укрепление единовластия и подрыв позиций аристократии. Помимо других мер, он отменил существовавшие ранее наследственные титулы. Теперь новые ранги знатности жаловались за личные заслуги, в первую очередь военные. Только это давало право занимать административные посты, владеть землей и рабами. Правда, ранги вскоре начали продаваться, и это, естественно, давало большие преимущества зажиточным слоям. Кроме того, в Китае существовала система государственных экзаменов на
ученые степени: из людей, успешно сдавших эти экзамены, набирались чиновники.
Возможности изменить свое социальное положение, конечно, оставались очень скромными: в Китае господствовала вера в святость и незыблемость сложившейся социальной иерархии. Но сам принцип высокой оценки личных заслуг направил развитие этой цивилизации по совершенно особому руслу: в ней сложился тип государства, в котором сильная эксплуатация и иерархичность сочетались с установкой на относительную активность низов.
Мы видим, что при всех различиях между древними цивилизациями пространство свободы в них весьма ограничено для основной массы людей; между государством и обществом лежит огромная пропасть: общество немо, оно не имеет (или почти не имеет) возможности участвовать в управлении г влиять на решения государства. Недовольство выражается в восстаниях и бунтах, ибо другого средства «оценить» государство и проявить свое собственное отношение к тому, каким оно должно быть, не было придумано. Государство же еще не нуждается в активности общества - ему требуется в основном только подчинение. И в тех редких случаях, когда государству нужен «ответ», поддержка общества, инициатива идет сверху.
Но мы видим также, что государство и общество, при всех противоречиях и разобщенности между ними, неразделимы. Без государства невозможно было бы существование самой цивилизации. Любой разлад в государстве немедленно отрицательно сказывался на жизни общества.
БОРЬБА ВОЖДЕЙ
МЕЖДУ СОБОЙ ЗА ВЛАСТЬ
ГЛАВА ИЗ КНИГИ Р. МИХЕЛЬСА
«СОЦИОЛОГИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ
В УСЛОВИЯХ ДЕМОКРАТИИ»
(Лейпциг, 1911)
Тезис о неограниченной власти вождей в демократических партиях нуждается в пояснении. Теоретически вождь зависит от воли масс. Малейшее недовольство с их стороны - и ему надо уходить в отставку. В любой момент он может быть смещен и заменен. <...> Масса вообще никогда не способна к господству, но каждый входящий в нее индивид способен на это, если он обладает необходимыми для этого положительными или отрицательными качествами, чтобы подняться над нею и выдвинуться в вожди. < ..>
Часто создается впечатление, будто масса действительно господствует над вождем. В действительности же, как правило, речь идет о новом вожде, или о новом слое вождей, который стремится овладеть массой и которому удалось навязать ей свои собственные представления, противоположные идеям старого круга вождей. Таким образом, старый круг вождей как бы оказывается перед необходимостью либо подчиняться воле масс, либо уйти в отставку. При более пристальном взгляде легко заметить, что и его подчинение служит всего лишь средством против влияния новых вождей. <...>,
Борьба между вождями и подозрительное отношение друг к другу подхлестывают их к повышенной, часто несколько искусственной активности. Парламентарии пытаются усовестить своих внепарламентских противников с помощью <...> служения долгу, сохраняя при этом уважительное отношение масс. Это и демократическая добродетель, и в то же время олигархическая мера предосторожности. Поскольку подавляющее большинство избирателей и членов партии о деятельности парламентария ничего определенного не знают и он постоянно подвергается обвинению в ничегонеделании, то ему приходится иногда самому напоминать о себе. Эта потребность служит источником и длинных порой речей, и шумных сцен, о чем свидетельствуют повестки дня в народных представительствах Австрии, Франции, Италии и Англии, ибо именно таким образом вожди привлекают наибольшее внимание к себе, а в большинстве стран даже вызывают чувство гордости. Вызывающие интерес силовые средства возбуждения личных конфликтов для широкого круга людей куда более понятны и доступны, чем научные диссертации об использовании гидроэнергии или торговых сделках с Аргентиной.
Эпизодическое, во всяком случае формальное следование вождей воле масс, от которых они теоретически зависят, происходит у более слабых и подлых натур среди них в форме демагогии. Демагоги, эти льстецы массовой воли, вместо того чтобы поднимать массы, опускаются до ее самого низкого уровня, но опять же лишь для того, чтобы под ложным, искусно изобретенным прикрытием (будто у них нет никакого иного более честолюбивого стремления, как стоять на коленях перед массами в качестве верноподданнейших слуг) надеть на них свое ярмо и господствовать от их имени. <...>
Источником противоречий, вызывающих борьбу между вождями, могут быть самые различные причины. Часто в их основе лежат возрастные различия физиологического и психологического свойства (молодежь против стариков) или даже различия социального происхождения (потомственный пролетарий против потомственного буржуа). Нередко противоречие вытекает из объективных потребностей различных сфер <...> того или иного движения - партия против профсоюза, фракция против правления партии. Или же характеризуется разрывом по горизонтали (борьба одного слоя бюрократии с другим), или по вертикали - нарушение равновесия между двумя местными группировками вождей.
Но наиболее часто расхождения между группами вождей происходят по двум мотивам. Во-первых, в силу объективных, принципиальных различий в мировоззрении или по меньшей мере в воззрениях на перспективы развития и, следовательно, тактики. Отсюда существование различных направлений - ревизионистов и марксистов, синдикалистов и социал-демократов и т. д. Во-вторых, по личным причинам: личная антипатия, зависть, недоброжелательность, беззастенчивая борьба за лидерство, демагогия. <...>
Вожди, обладающие партийной властью, вовсе и не скрывают, что их цель - удерживать свободу слова инакомыслящих или других вождей в максимально узких рамках. Поэтому обладатели власти выступают поборниками дисциплины и подчинения, т. е. тех качеств, которые они называют условиями партийной жизни как таковой. Порой они идут даже на установление цензуры для своих подозреваемых в бунтарстве товарищей, принуждая их к отказу от собственных журналов и публикации своих статей только в официальных, т.е. подчиненных партийным властям изданиях. Существующий в германской социал-демократии запрет на участие в буржуазных изданиях <...> объясняется именно этим и никакими иными тенденциями.
В своей борьбе против молодых старый вождь поначалу, как правило, получает поддержку масс. Присущее массам всех рабочих партий естественное скептическое отношение к незаметно протежируемым и выдвигаемым старыми вождями новичкам <...> приводит к тому, что член партии, если он не хочет подвергнуть себя нападкам, должен сначала пройти длинный испытательный срок, прежде чем осмелится выступить с собственными идеями. <...>
Вожди, управляющие партией, обличают вождей партийной оппозиции перед массами в некомпетентности, отсутствии призвания, крикливости и прегрешениях перед партией, демагогии и обмане, охотно выдавая самих себя за представителей воли масс и призывая от имени масс и демократии непослушных или просто непопулярных к подчинению.
Старым вождям приходится контролировать массы, чтобы те не выдвигали неугодных им лиц. Исходя из этого они требуют от избирательных округов не назначать своих кандидатов в рейхстаг без полученного заранее разрешения правления партии.
Старые вожди всегда стремятся подстегнуть к своей колеснице новые движения, не имеющие сильных вождей, предотвращая таким образом с самого начала любую конкуренцию и любую возможность нового идейного направления. Возникновение движения молодых рабочих было воспринято большинством в германской социал-демократии и профсоюзах скрепя сердце. Но когда они поняли, что этот процесс уже не остановить, они решительно вышли вперед и взяли руководство этим молодым движением в свои старческие руки. <...>
В последнее время господствующие классы демократически управляемых стран пытаются сдержать напор революционного рабочего движения тем, что выдающимся его вождям они уступают места в министерствах, укрощая тем самым революционный пыл всегда узко ограниченным участием в разделении власти.
Олигархия современной демократической партии, сдерживая неудобную ей оппозицию, шла часто тем же путем. Если вожди оппозиции в партии опасны, поскольку имеют, хотя и немногочисленную, опору в массах, то господствующие: в партии лидеры пытаются охладить их пыл и нейтрализовать: вожди оппозиции получают высокие должности и звания <...> и тем самым делаются неопасными. Тем более что на самые почетные места их не допускают, и они остаются на вторых ролях, но без заметного влияния и в безнадежном меньшинстве. Что же касается ответственности за действия, совершаемые группой вождей, то они делят ее со своими бывшими противниками.
Путь новых вождей к власти крайне мучителен. Он пролегает через всякого рода препятствия и преграды, и расчистить его может лишь благосклонность масс. Редко борьба между старыми и новыми вождями заканчивается полным устранением первых. Заключительный акт этого процесса состоит не столько в смене элит, сколько в их реорганизации. Происходит их слияние. Новое поколение, пока оно еще неуверенно держится на ногах, охотно использует в отношении старого, чтобы не быть им уничтоженным, всевозможные обходные пути. Оно распространяет заверения в незначительности своих объективных отличий от воззрений большинства, торжественно провозглашает себя продолжателем старых, испытанных принципов и сетует на недостаток чувства демократизма у старых вождей. <...>
Одной из самых интересных глав в истории борьбы вождей являются предупредительные меры, которые принимают вожди внутри своих собственных закрытых корпораций для поддержания дисциплины, т. е. для сохранения цементирующей воли большинства. <...>
Превентивные меры для обуздания меньшинства среди вождей, являющихся депутатами, утрачивают действенность, когда конфликт возникает не между меньшинством и большинством членов фракции, а между одним из ее членов, поддерживаемым влиятельными лидерами партии, и остальными депутатами-социалистами. В этом случае победу можно легко одержать и в одиночку. <...> Наиболее отчетливо стремление депутатов поставить себя над партией проявляется именно там, где существует сильная партийная организация, т. е. в современных рабочих партиях, а внутри них - опять же главным образом в ревизионистских направлениях. Принадлежащие к этим направлениям депутаты ведут непрестанную борьбу до тех пор, пока не привлекут на свою сторону большинство партии, чтобы выйти из-под влияния партии, а самое главное - рабочей массы, и стать в зависимость не от местной партийной организации, а от избирателей в прямом смысле слова, т. е. от их личных избирателей, которые обычно представляют собою серую, неорганизованную, более или менее индифферентную массу. <...>
<...> Когда новые вожди достигают своей цели, т. е. когда им удается свергнуть ненавистную тиранию своих предшественников от имени нарушенных прав анонимной массы и они после этого сами занимают посты, дающие им обладание властью, то в них начинаются такие перемены, в конце которых они, если не по форме, то непременно по содержанию, становятся похожими на поверженных тиранов как две капли воды. Вывод из этой метаморфозы, который дает нам история, ясен и однозначен. Оппозиция в государстве, возглавляемая наследными принцами, редко представляет угрозу для самой короны. Точно так же и оппозиция претендентов на пост вождя против старых вождей не является опасной для самой партийной организации и для системы господства вождей. Современные революционеры становятся реакционерами в будущем.
Обратное психологическое влияние руководства массами на вождей. Психологическая метаморфоза вождей.
Потребности масс в вождях и их равнодушию противостоит естественная жажда власти вождей. Эволюция демократической олигархии еще более ускоряется за счет присущих всем людям качеств. <...>
Типичный вождь рабочих партий в моральном отношении находится не ниже, а, скорее, выше типичных вождей остальных партий. Это порой безоговорочно признают и явные противники социализма. Но функции постоянного руководства массами оказывают на характер морали вождей, по существу, негативное влияние. <...>
Предположим, что среди прочих условий вождь, по меньшей мере в начале своей карьеры, был убежден в правильности принятых им принципов. Вождь выделился из массы, одной из частичек которой он был. <...> Это в большинстве случаев проявляется там, где вождю не надо противостоять прочной партийной организации с соблазнительными постами, а только предстоит создать, основать свою партию. <...>
Не каждый, кто стал командиром масс, был до этого претендентом на пост командира. Но ставший им уже с трудом возвращается в прежние, в политическом отношении подчиненные условия.
Всякое осознание власти вызывает манию величия, а стремление к господству, благонамеренное или дурное, живет в каждом человеке. Все это элементарные истины психологии. Сознание собственной ценности и понимание потребности масс в вождях соединяются и приводят к тому, что в вожде пробуждается естественное влечение к господству. А любая власть стремится к расширению своих полномочий. <...>
Если вожди не нажили состояния с самого начала или не имеют иных источников дохода, то за свои посты они держатся по экономическим мотивам. Они часто срастаются с ними не только в силу конкретных и духовных причин, но и в силу финансовых. Легко заметить это у простых рабочих - с ними считаются только потому, что они являются вождями рабочих. Утрата постов была бы для них равнозначна банкротству. Возврат в старые условия, из которых они вышли, был бы в большинстве случаев невозможным. Психологически они как вожди, пользующиеся преимуществами и славой своего незначительного господствующего положения, не смогли бы вписаться в старую среду. Если брать профессиональный аспект, то свои прежние навыки они утратили. И к любой иной работе, кроме партийной агитации, они непригодны.
Перебежчики со стороны буржуазии уже износились. Молодыми, свежими, энергичными вступали они в ряды организованного рабочего движения. Быстро стали вождями. Но образ жизни, который они при этом вели, при всех заключенных в нем больших преимуществах, был напряженным и обременительным, разрушительным для здоровья, как любая карьера, сопровождаемая почестями. В результате они быстро состарились. В итоге и для них их бывшая профессия стала чуждой, причем тем в большей степени, чем ее содержание отдалено от деятельности профессионального политика. <...>
Психологические метаморфозы, происходящие на протяжении ряда лет с вождями, имеют и еще один источник.
Если перебежчики являются выходцами из буржуазии, то в вожди рабочих партий они пробились к пролетариату через этику, энтузиазм и науку. С юношеским задором, в пору оптимизма, когда взору открыт весь мир и разум с радостью стремится взять барьеры, встающие перед последовательным логическим осмыслением больших проблем, <...> движение штурма и натиска, состоящее, как правило, из студентов, еще по-настоящему не повзрослевшее, уже переходит рубикон. Затем они борются по другую сторону баррикад, терпят поражение и добиваются успехов в качестве вождей противников того класса, который их породил и воспитал. Но их молодость уже прошла. <...> А вместе с молодостью канули и идеалы как в силу превратностей будничной борьбы, так и в результате нового опыта, противоречащего старой вере. Таким образом, многие вожди в глубине своей души отчуждены от самых существенных сторон социализма. Они ведут лишь изнурительную борьбу против собственного скептицизма или же осознанно или не-
осознанно возвращаются к идеалам своей (несоциалистической) молодости.
Но, разуверившись, они уже не могут вернуться назад. Они уже не могут «перестроиться». Их удерживает прошлое как внешне, так и внутренне. Созданная ими за это время семья ропщет. Их добрая политическая репутация властно требует продолжения прежнего образа жизни. Так что с внешней стороны тому делу, которому в свое время отдали лучшие силы, верность они сохраняют. Но идеалисты превратились в оппортунистов, верующие - в неверующих, альтруисты, с открытым сердцем, стремившиеся к благодеяниям,- в эгоистов, действия которых проникнуты явным и холодным расчетом.
Таким образом, эти люди не пришли в партию с явным или таящимся лишь в подсознании намерением стать вождями. Их влекли только жертвенность и жажда борьбы. Но, с одной стороны, в силу врожденного, а с другой - благоприобретенного превосходства они стали вождями масс. В качестве таковых с течением времени оказались подверженными всем соблазнам обладания властью в той же мере, что и их товарищи, которые связали себя с социализмом как честолюбцы и с самого начала сознательно были настроены использовать массы в качестве трамплина для достижения своих целей и планов. <...>
Особенно влияют на психологию вождей резкие переходы от оппозиции к участию в публичной власти. Очевидно, что период политической травли и преследования государством и обществом способствует повышению этического уровня партийного руководства, хотя бы уже потому, что препятствует проникновению в партию карьеристских элементов, в то время как периоды триумфа и спокойствия снижают уровень партийного руководства. Это относится не только к старым вождям, привыкшим действовать скрытно (качества которых в периоды благоволения правительства хотя и не утрачиваются полностью для дела пролетариата, однако все же столь разительно меняют свою окраску, что эти вожди полностью отходят от масс). Это характеризует и новых вождей, которые вообще появляются только тогда, когда им начинает светить солнце партии. До тех пор пока борьба на стороне угнетенных равнозначна принятию тернового венца, буржуа, перешедшие на сторону социализма, выполняют в партии функции лишь развивающие у них бескорыстие. Они могут стать опасными для социализма только тогда, когда современное рабочее движение начинает маскировать свои принципы и вступает на скользкий путь политики компромиссов. <...>
Перевод кандидата философских наук Ю. И. ФИЛИППОВА
Человеческое общество как социальная макросис¬тема включает в себя ряд подсистем (сфер), основными из которых являются: экономическая, социальная, по¬литическая и духовная сферы. Они представляют собой компоненты общества, его статические составляющие. В каждой сфере действуют люди. Их действия образу¬ют экономическую, социальную, политическую, духов¬ную жизнь общества.
Введение
Борьба за власть. Методы борьбы за власть.
Заключение
Тема: Борьба за власть исключительное или нормальное явление в политике? Средства борьбы за власть.
Введение
Заключение
Список использованной литературы
Введение
Человеческое общество как социальная макросистема включает в себя ряд подсистем (сфер), основными из которых являются: экономическая, социальная, политическая и духовная сферы. Они представляют собой компоненты общества, его статические составляющие. В каждой сфере действуют люди. Их действия образуют экономическую, социальную, политическую, духовную жизнь общества. Политическая жизнь - многосторонний, многоплановый процесс, в который вовлечены массы людей. Они принимают в нем участие исходя из своих политических интересов, руководствуясь своими взглядами на окружающую действительность.
Особенностью политической жизни, отличающей ее от других форм жизни общества, является то, что она разворачивается и функционирует вокруг политической власти, которая составляет центр, главный объект политической жизни народа. Борьба за власть, ее использование, попытки установления над ней гражданского контроля определяют направление и формы политической жизни, ее основное содержание в конкретных условиях данной страны.
Исторический опыт показывает, что там, где появляется необходимость в согласованных действиях людей (будь то отдельная семья, группа, социальный слой, нация или общество в целом), там происходит подчинение их деятельности достижению определенных целей. И одновременно выделяются ведущие и ведомые, властвующие и подвластные, господствующие и подчиненные. Мотивы подчинения весьма разнообразны. Они могут быть основаны на заинтересованности в достижении поставленной цели, на убежденности в необходимости выполнения распоряжений, на авторитете властвующего и, наконец, просто на чувстве страха перед нежелательными последствиями в случае неподчинения. Властные отношении объективно присущи общественной жизни без отношений власти человеческая цивилизация невозможна. В своем общем значении понятие «власть» означает право и возможность одних повелевать, распоряжаться и управлять другими; способность и возможность одних осуществлять свою волю по отношению к другим, оказывать определяющее влияние на их поведение и деятельность, используя при этом авторитет, право, принуждение и другие средства.
Борьба за власть. Методы борьбы за власть.
Все в жизни общества имеет начало. Есть свое начало и у власти, господствующей в той или иной стране. Исторический опыт показывает, что от того, каким было это начало, многое зависит в ее дальнейшей судьбе. Известно, что власть может сформироваться в результате свободных демократических выборов, но может и в результате военного переворота или революции, которая может стать трагедией для многих слоев населения и унесет миллионы человеческих жизней, до основания разрушит хозяйство страны. Трагедии, связанные со становлением власти, народ не забывает. Проходят десятилетия, меняются поколения, но чувство недоверия народа к власти, незаконно возглавившей страну, остается неискоренимым, отношения между властвующими и подвластными держатся, как правило, на страхе последних.
Иное
отношение у народа к власти, изначально
законной,
официально признанной самим обществом
и зарубежными государствами. Такое изначально
правомочное становление власти
способствует утверждению консенсуса
в отношениях общества и
политической власти, признанию обществом,
народом ее права
на руководящую роль. Следует, однако,
отметить, что само по
себе изначально законное становление
власти не есть гарантия
того, что в дальнейшем эта власть вполне
оправдает
доверие народа.
Власть возникла вместе с появлением человека и вместе с ним прошла длительный путь своего становления и постоянного совершенствования. В современных условиях также идут процессы развития власти.
Отметим ряд новых тенденций характерных для власти:
Первая тенденция заключается в усилении интенсивности процессов демократизации политической власти. Четко выраженным является процесс замены форм политической власти, основанных на прямом насилии и подчинении, формами общественного консенсуса и самоуправления. Об усилении демократической тенденции во властных отношениях свидетельствуют повышение роли в воздействии на властные отношения общественных движений и неполитических объединений, становление и развитие в посттоталитарных странах гражданского общества.
Вторая тенденция проявляется в возрастании фактора легитимности (законности)власти как обязательного признака цивилизованной власти. Властные структуры всех стран предпринимают максимум усилий для обеспечения легитимности политической власти, то есть признания ее обществом.
Третья тенденция - к разукрупнению политической власти, к развитию системы разделения властей - одна из ключевых в становлении и функционировании политической власти.
Четвертая тенденция отражает процесс нарастания в ряде стран конфликтности между различными ветвями власти. Эта тенденция отрицательно воздействует на столь привлекательную для всех стран экономическую и политическую стабильность.
Пятая тенденция проявляется в высоких темпах бюрократизации аппарата властных структур. Данный процесс идет практически во всех странах и имеет негативные последствия. Связано это с тем, что, осуществляя конкретные управленческие функции, бюрократия подвергается воздействию различных заинтересованных групп и отдельных лиц. Как известно, не исключены случаи, когда бюрократия в такой ситуации действует далеко не в государственных интересах.
Релятивистские концепции власти (от англ. relation - отношение). В соответствии с ними власть рассматривается как личностное отношение, в котором один человек (субъект) оказывает на другого (объект) определяющее влияние. В качестве субъекта и объекта могут«нейтрализовать» ее, предложив ей раздел «зон влияния». Релятивистские концепции власти включают серию методов и путей воздействия на общество в целях достижения стабильности. В их числе стимулирование активности трудовой деятельности, соблюдение норм общественного поведения и др.
Бихевиористские концепции власти (от англ. behaviour - поведение) отношений между людьми, при которых одни властвуют, командуют, господствуют, а другие подчиняются и выполняют решения первых. Но при этом особенность бихевиористского подхода заключается в сосредоточении внимания на мотивах поведения людей в борьбе за власть. Первоначальные импульсы к властвованию, по мнению представителей данной школы, заложены в природе отдельных личностей, в их стремлении к власти (воля) и способности властвовать (обладание «политической энергией»). Важную роль играют те блага и привилегии, которые во все времена получают люди, имеющие власть. С обретением власти связано, как правило, получение богатства, свободы, престижа, безопасности и др.
Для многих борьба за власть является способом самоутверждения, компенсацией за врожденные или приобретенные недостатки. Кроме того, для многих власть над другими людьми является формой наслаждения. В стремлении к властвованию существуют и другие мотивы. Например, возможны сговор или скрытое соглашение между теми, кто заинтересован в поддержке определенной кандидатуры и в финансировании ее борьбы за власть.
Представители бихевиористской школы исходят из того, что в условиях рыночной экономики власть также становится товаром. На этот товар, как и на любой другой, существует спрос и предложение. Возникает своеобразный «рынок власти» со своими менеджерами, готовящими кандидатов во власть и обеспечивающими их победу на выборах. Поэтому очевидно, что борьба за власть - постоянное, нормальное явление.
Обладание властью не легкая ноша для властвующего человека. Кем бы он ни был- всенародно избранным президентом страны или насильно захватившим власть диктатором - он несет огромную ответственность или перед народом, или перед историей. Но несмотря на «тяжелое бремя власти», многие люди (не все) стремятся к ней, борются за власть всевозможными средствами: демократическими, цивилизованными, насильственными, тайными, заговорщическими и пр.
Борьба за власть представляет собой одну из важнейших сторон политической жизни любого общества. Но методы и средства этой борьбы различны и даже противоположны в демократической и недемократической, тоталитарной политических системах. В тоталитарном обществе, как правило, власть сменяется путем свержения силой прежней власти и утверждения новой. Это основной метод борьбы за власть в таком обществе, а средство - вооруженное восстание или «дворцовый» переворот, в результате которого к власти приходит новый лидер- единоличный или групповой. В условиях тоталитаризма бытует положение, что «власть не передают, а берут, захватывают силой».
В силу такого понимания основного метода борьбы за власть сама эта борьба становится злом, разрушающим стабильность общественной жизни, наносящим урон материальному производству, ввергающим страну в хаос. Некоторые революционные лидеры и организаторы «дворцовых» переворотов считают захват власти конечной целью своей борьбы, самоцелью. Они рассматривают власть не как средство проведения тех или иных прогрессивных преобразований в обществе, идущих на благо народа, а лишь как удовлетворение своих политических амбиций, желание быть на вершине власти.
Борьба за власть имеет место и в демократическом обществе. Здесь она выступает обычным и естественным явлением политической жизни. Это - необходимый способ и механизм разрешения политических противоречий, которые всегда имеют место в том или ином виде. Цивилизованное, деловое отношение к политической власти, т. е. как к инструменту политики, средству управления обществом позволяет в правовом государстве относительно спокойно, без каких-либо эксцессов передавать ее из рук в руки, в те руки, тем людям, которые избраны в ходе выборов и которые, по мнению избирателей, готовы ее лучше и эффективнее использовать на общее благо.
Более того, иногда складывается такая обстановка, когда властвующей политической партии или группе бывает даже выгодно временно передать власть в руки оппозиции, чтобы снять с себя на некоторое время ответственность за управление страной, получить время для разработки новой социальной стратегии, исходя из новой ситуации. На очередных выборах партия вновь выдвигает своих представителей в органы власти и в случае благоприятных для нее результатов выборов приходит к власти. Такова в общих чертах технология политической борьбы в демократическом обществе.
Однако нельзя думать, что в демократическом обществе борьба за политическую власть ведется исключительно «мягкими», цивилизованными, только законными методами и средствами. И здесь немало «недозволенных», незаконных средств используют претенденты на места в парламенте, кресла губернаторов, президентов, премьеров. Это, наверно, потому, что власть в политической сфере дает ее обладателям материальные блага и преимущества, высокий социальный статус в обществе, а также удовлетворяет их желание властвовать над людьми.
Одним из методов борьбы за власть в тоталитарном, а иногда и в демократическом обществе является политическая интрига. Она представляет собой совокупность целенаправленных усилий, игру политических сил или отдельных деятелей, направляющих ход событий к нужным им результатам в условиях создания видимости спонтанного, неожиданного, самопроизвольного развития этих событий. Особой разновидностью политической интриги является политический заговор.
Традиционные инструменты политической интриги в наши дни это физическое устранение, так и к приемам политической и моральной дискредитации соперников. К тому же современность обогатила «инструментальный арсенал» политической интриги целенаправленным использованием процедур демократического общества: например «организацией голосования» или подтасовкой его результатов. В современном российском обществе борьба за власть в целом приобрела демократические формы: многие, в том числе высшие государственные посты замещаются путем всенародных выборов. Однако «традиции» нашего прошлого и сегодня довлеют нередко над некоторыми политическими деятелями. Одной из них является стремление главных участников политической борьбы убрать своих соперников в ходе предвыборной кампании, до дня голосования. Это ведется путем компроматов (чаще всего ложных, подтасованных), различных обвинений за прошлую их деятельность и т. д. До сих пор не исключены из арсенала средств политической борьбы угрозы в адрес соперников и даже их физическое уничтожение (заказные убийства на политической почве).
Сохраняется и другая «традиция» прошлого: стремление участников борьбы за власть привлечь на свою сторону как можно больше людей, подчас не сведущих в политике, не понимающих истинных целей своего участия в ней. Расширение социальной базы любого движения укрепляет его. Но только в том случае, если участники движения действуют сознательно, понимают цели движения. Бессознательное участие, «стадное» поведение массы народа в политической борьбе только усиливает ее жестокость, недемократичность и в конечном счете вредит самим лидерам, усугубляет нестабильность политической жизни.
Заключение
Еще в глубокой древности видели неразрывность политики и власти-этих двух важнейших явлений общественной жизни людей. Государство может осуществлять свою политику, управлять обществом, только используя власть над людьми, принуждая их к повиновению.
Власть как общественное явление возникла на самых ранних этапах жизни человеческого общества. В первобытном родоплеменном обществе власть осуществлялась всеми членами рода(племени), которые избирали старейшину (вождя). Его моральный авторитет был основанием, источником его власти. Новое качество власть, властные отношения приобрели с возникновением государства и зарождением политики и политических отношений как особой сферы человеческой деятельности. Власть становится атрибутом(неотъемлемым признаком) государственной организации, центром политической жизни общества. Ее необходимость обуславливается потребностями общественного производства, которое немыслимо без подчинения (в различных формах) всех его участников единой воле – воле государства. Без власти невозможно в целом общежитие людей, поддержание определенного единства, стабильности общества. Она регулирует взаимоотношения между людьми, примиряет или разрешает возникающие в обществе противоречия и конфликты. Без власти человеческое общество существовать не может, оно превратится в хаотическое скопление людей, не способное к воспроизводству общественной жизни и деятельности во всех его проявлениях. В этом заключается необходимость и сущность власти. Власть - это способность и возможность оказывать воздействие на деятельность и поведение людей посредством воли, авторитета, прав и насилия.
Созависимость - это танец дисфункциональных отношений. Отношений, которые созданы не для того, чтобы удовлетворять наши потребности.
И это относится не только к романтическим или семейным отношениям, это касается всей системы взаимоотношений человека в целом.
Это первая статья в серии, которая будет посвящена созависимым отношениям, природе их возникновения и развития. Статьи будут исследовать динамику, которая является вполне характерной для отношений между людьми, которые выросли и сформировались как личности в дисфункциональных семьях, внутри свойственной им культурной среды и с учётом традиций современного общества.
Не имеет значения, насколько два человека любят друг друга, если в отношениях между собой они воспроизводят свои детские поведенческие модели. Если отбросить романтическую составляющую, то основная динамика в этом случае распространяется также на любые отношения, в которых мы состоим, в том числе семейные.
Для взаимоотношений в современном обществе вполне нормальным и даже можно сказать, что характерным, явлением стала бесконечная борьба за власть, за первенство во всём, желание всегда быть правым. Это вызвано тем, что мы формировались как личности в социуме, где оказаться неправым было стыдно.
Нас учили, что человек не должен делать ошибок, в противном случае его самооценка летит под откос. Эта установка давила на родителей, причиняя им боль и разочарование, если ребёнок не оправдывал их надежд, а родители в свою очередь давили на своих детей, нанося им тяжёлую моральную и психологическую травму, а подчас и ломая их психологически.
Мы выстраиваем высоченные крепостные стены вокруг своей созависимости, а потом, как только встречаем человека, который даст нам то, что мы хотим получить и чего подсознательно ожидаем (унижение, предательство, одиночество), мы с радостью опускаем подъёмный мост, приглашая войти «дорогого гостя». Наша созависимость оборудована великолепной системой распознавания «свой-чужой».
Она позволяет нам безошибочно вычислять нужного человека среди бесчисленного множества претендентов. Именно того, который будет нажимать внутри нас на нужные кнопки. Трагедия в том, что это люди с максимально знакомой нам моделью поведения, которая очень похожа на модель поведения людей, которых мы больше всего в жизни любили в детстве. Которым больше всего доверяли и которые причинили нам самую сильную боль – наши родители.
В созависимом обществе единственный способ иметь о себе хорошее мнение - это смотреть сверху вниз на кого-то другого. Какая у тебя машина? Какой марки смартфон? Какой фирмы джинсы?… Так мы научились судить других (точно так же поступали те, с кого мы брали пример), чтобы иметь высокое мнение о себе. Для нас, чтобы быть уверенным в себе, нужно обязательно быть «правильным».
Как только нам кажется, что нас кто-то осуждает (это может быть интонация в голосе собеседника, случайно брошенный косой взгляд или просто красноречивое молчание), мы чувствуем себя подвергшимися нападению. А уж когда кто-то на самом деле говорит нам что-то, что может быть истолковано как критика, неодобрение нашего поведения или несогласие с нашим мнение, то в этом случае для нас существует только два возможных варианта: либо неправ я, либо он, но кто-то обязательно неправ! Либо прав оппонент, и в этом случае мы - тупые неудачники, о чём нам сообщает суровый родительский голос в нашей голове, либо правы мы - и в этом случае настало самое время научить их жизни.
Для этого совершенно необязательно ждать, пока оппонент что-то скажет. Они уже «всё знают наперёд», и в голове у них уже заранее готов ответ. Битва начинается, и ни одна из сторон на самом деле не слушает и не хочет услышать, что говорит другая. Противники вытаскивают свои списки прошлых обид, чтобы, отстаивая собственную точку зрения, наглядно продемонстрировать, как «ужасно» партнёр с ними обходился. Цель битвы - доказать свою правоту, одновременно обвинив другого во всех своих бедах и несчастьях.
И это даже не вопрос «правоты».
Скорее мы должны себя спросить: «какая струна моей души была задета партнёром? Почему это вызвало во мне такую эмоциональную бурю? Сколько лет мне сейчас, не напоминает ли мне эта ситуация определённый эпизод из моего детства, а может быть, также поступали мои родители по отношению ко мне?»
Мы подсознательно привлекаем в наши жизни тех людей, которые исключительно точно умеют попадать в наши внутренние «болевые точки». Бесконечная череда мужей-алкоголиков или изменяющих жён – это те люди, которые максимально соответствуют нашим подсознательным запросам. Когда мы посмотрим на свою жизнь как на процесс непрерывного роста, только тогда мы можем извлечь пользу из этих уроков.
Если оба человека в отношениях готовы заглянуть вглубь происходящего с ними, чтобы разобраться и понять, что именно является истинной причиной борьбы, то это может привести к удивительным результатам. Однако пока мы будем бессознательно реагировать на прошлое, мы будем бесконечно спорить о том, кто прав, а кто виноват.
Отношения - это партнерство, союз, а не какая-то игра, в которой якобы есть победители и проигравшие. Если взаимодействие в отношениях становится борьбой за власть и спором о том, кто прав и кто неправ, то в таких отношениях будут только проигравшие.
Не вызывает ли у вас заголовок статьи ощущение противоречивости? Может быть, борьба за власть среди близких – это оксюморон? То есть, это все равно, что сказать: горячее мороженое, или живой труп? Точно также и борьба за власть с родными, друзьями и близкими – это такая «уродливая красота». Это гармония, дополненная диссонансом – той самой ложкой дегтя болезненного , которая создает разлад в отношениях. Просьбы в приказном порядке делают из человека строевого солдата, который должен подчиняться беспрекословно. Когда мы на психологическом уровне с происходящим, приказы унижают наше достоинство и ограничивают психологическую свободу. Раздающий приказы сам несвободен, и помыкая другими, пытается обрести эгоистический суррогат свободы.
Чем отличается приказ от просьбы? Где-то на государственном уровне приказ равносилен закону, нарушая который мы идем против системы. В неформальной обстановке просьба – это, как правило, вежливое обращение учитывающее личные обстоятельства исполнителя, который эту просьбу волен осуществить, или же отклонить. Исполнять приказания где-нибудь в армии психологически проще, потому что там приказания в порядке вещей по уставу. У солдата нет «личности», которая может сомневаться в приказах. Солдату говорят идти – и он идет, ему говорят стрелять – и он стреляет. Солдат не должен думать, за него подумала власть. Солдат должен «исполнять». Конечно, это упрощенная модель поведения. Когда старший по званию отдает приказы, он делает свою работу, и рассуждения об униженном достоинстве и задетом самолюбии тут просто неуместны.
В какой-то степени то же самое касается приказов и поручений от начальства на работе. Но здесь психологический фон уже приобретает значение, потому что офисный «солдат» имеет свою «офисную» личность – он может и даже должен думать. Более того, офисный служащий может иметь с начальством какие-то отношения, вместе обсуждать приказы и даже сомневаться в них. Если начальник не самодур, он трезво оценит, чего именно добивается подчиненный: самоутверждения самолюбия, или же более эффективного рабочего процесса. Конечно, жизнь штука непростая, иногда все может быть перемешано.
По этой причине сложно работать с родственниками и друзьями. Когда близкие привыкли к неформальным отношениям «на равных», а потом один становится начальником, а другой подчиненным, в силу вступает «маятник» унижения и гордыни. Начальник не понимает, почему его друг-подчиненный капризничает, а подчиненный не понимает, почему его друг-начальник стал такой наглой сволочью. Легче всего исполнять приказы и поручения, когда в них отсутствуют любые внешние проявления личностной заинтересованности. Поэтому хорош тот начальник, который не использует власть как повод для бахвальства. Чем проще и формальней отношение к власти у начальника, тем легче следовать его поручениям.
Тот же механизм действует в быту, во время общения с близкими. Почти каждый встречал своеобразный «феномен», когда ребенок сопротивляется указаниям родителей «из вредности», просто потому, что его попросили об этом. Кажется, если бы родители молчали, ребенок сам сделал бы все, что требуется. А стоит попросить, так он начинает вредничать, и даже делать все «наоборот», чтобы утвердиться в собственном положении. Эта ситуация – все та же проблема, которая упирается в приказной тон – «обязаловку», сковывающую на психическом уровне.
Чтобы вероятность исполнения просьбы стала выше, а ее исполнитель не ощущал себя жертвой, просьбу следует подкреплять объяснением причины, по которой она озвучивается. Здесь могут быть оговорки. Скажем «просьба»: «не сделаешь, получишь в лоб» может быть искренней, и как будто подкрепляется мотивирующим объяснением, но в то же время она является насильственной, и психологически сковывает человека. Основное отличие приказа от просьбы или мудрого «поручения» заключается в том, что приказ должен выполняться беспрекословно, а просьба подразумевает, что ее исполнитель имеет свободу воли. Иными словами, чтобы просьба была исполнена без давления и сопротивления, необходимо исполнителя четкой аргументацией, чтобы тот понимал, зачем ему эту делать.
Другой пример. Предположим, жена раздраженно попрекает мужа за то, что он с утра «копошится», и каждый раз опаздывает на работу. У мужа может быть сходная установка, что опаздывать – вроде как «неправильно», но на подсознательном уровне упреки жены вызывают в нем еще больший протест, и он начинает опаздывать еще сильней. В какой-то момент они ссорятся, и, наконец, выходят на «диалог», в котором жена типа «объясняет» мужу, что не уважает его за халатное отношение к работе. Муж в итоге раздражается на жену еще больше, даже не понимая толком причины своей реакции. А причина между тем есть всегда. Казалось бы, ведь жена пояснила свое поведение: вроде как, она хочет, чтобы муж не опаздывал, потому что она «не уважает его за халатность». Но на деле это — никакое не объяснение. Жена просто отказалась брать на себя ответственность за свои переживания, и вместо объяснений отвесила эмоциональный упрек: «я тебя не уважаю». Честней было бы сказать: «я не хочу, чтобы ты опаздывал, потому что боюсь, что тебя уволят и наша семья останется без денег». Ведь так гораздо понятней? Понять манипулятивную наглость сложно, потому что истинный подтекст скрыт. А вот искренний страх понять легко! Об этом я уже говорил в статье « ».
Если вы общаетесь с ребенком, ему также, необходимо пояснять, что будет, если сунуть пальцы в розетку, обжечься огнем, съесть слишком много сладкого и т.п. Возможно, необходимо один раз ослушаться и получить безобидный «ожег», чтобы понять, что ваши просьбы имеют свои весомые основания. Конечно, можно выдрессировать ребенка слушаться, как собаку, но это – путь насилия. И если ребенок не понимает вербального насилия, тогда родитель, следуя такому пути, прибегает к физическому, и может ударить маленького человека, «чтобы тот слушался». К чему приводит такая внутрисемейная дедовщина?
Если ребенка таки научили подчиняться, чаще всего это значит, что ему просто покалечили психику. И тогда подавленное чувство собственного достоинства уже у взрослого человека может в невинной ситуации резко выстреливать самым неадекватным образом. Например, на обычное поручение начальника такой человек может внезапно отреагировать грубым раздражением, дескать: «в гробу я видал твои поручения, начальник!» Иногда из таких детей вырастают «махровые» чиновники и начальники-тираны, которым плевать на мнение подчиненных. Любое неповиновение для них равносильно угрозе вернуться к страшному детству, когда их самолюбие давили кирзовыми сапогами. В этом отношении полностью здоровых людей в нашем обществе практически нет. Все это не столько наша вина, сколько наша «беда», с которой каждый находит свой индивидуальный компромисс. Родители нас так воспитали, потому что сами были воспитаны также. Но мы в силах понять эти психические механизмы и гармонизировать их взаимодействие, оборвав порочную болезнь, передающуюся из поколения в поколение.
С друзьями и близкими не нужно соревноваться, «кто круче», иначе это превращается в болезненную борьбу за власть, которая на корню рушит даже самые светлые отношения. Полезно уметь сотрудничать, внимательно слушать друг друга и терпеливо объяснять собственное мнение.
То же самое на работе. Начальник имеет право издавать указы, но подчиненный всегда бессознательно ощущает, когда начальник-самодур тешит самолюбие, проявляя в приказах и поручениях свою жажду власти. Психологически свободный человек никогда не станет возвышаться над другими. Властолюбец, как в сказке о рыбке и рыбке, всегда остается в дураках. Если это не проявляется на работе, проявляется в личной жизни.
Даже при логическом понимании этих механизмов поведения может «включиться» психическое противоядие на подсознательном уровне. Вы можете почувствовать радость, или ощущение облегчения, словно от вашего тела отвалился бесполезный кусок «кармы». В каком-то смысле именно это и происходит. Но обычно понять один раз мало. Такие вещи прорабатываются на опыте в течение многих лет общения с живыми людьми. Сознательность делает эту «работу» более эффективной.
