Она - безусловная прима современного белорусского балета. Высокая, изящная красавица с яркими глазами и тихим голосом. Ее выступлений на сцене белорусского Большого театра с нетерпением ждут истинные балетоманы и восторженные поклонники. Одетта-Одиллия, Кармен, Жизель, Сильфида, Эсмеральда, Зарема, Тамар, Рогнеда - у нее десятки партий и ролей. Мы встретились с Ольгой Гайко сразу же после недавних гастролей во Франции.
- Ольга, несколько слов о твоих недавних гастролях: что за спектакль, что за героиня?
Хореограф из Санкт-Петербурга Надежда Калинина представила спектакль «Болеро» по мотивам биографии балерины Иды Рубинштейн - живой, динамичный, яркий, эмоциональный балет, который оказался очень близок мне по пластике и энергетике. Давно себя так не ощущала в спектакле - для того чтобы исполнить партию легендарной Иды, надо было душу вывернуть наизнанку и перевоплотиться в страстную, вдохновенную женщину, влюбленную в танец.
В спектакле звучит потрясающая музыка разных композиторов. Постановка сильная по драматургии, поэтому я буквально прожила каждый из своих десяти спектаклей. Публика, в основном французы, принимала очень хорошо. И в Париже, и в других городах мы выходили на поклон по три-четыре раза.
- Театралы и балетоманы помнят тебя в культовых балетах «Спартак», «Ромео и Джульетта», «Тиль Уленшпигель».
Я действительно исполняла партию Фригии в «Спартаке» - обожаю эти греческие и римские темы, эту атмосферу, пластику, прически. Но танцевала эту партию мало, Фригия мне представлялась вовсе не тихой и слабой, а, наоборот, - героической, с характером, со стержнем, чтобы поддерживать своего мужчину. Так же, как и Неле из «Тиля», в образ которой я постаралась привнести и свою индивидуальность.
Одной из моих любимых партий когда-то была Джульетта - у нас в спектакле очень хорошо раскрыт этот образ, путь от девочки к женщине, который интересно показать в актерском и драматургическом плане. Валентин Николаевич Елизарьев научил глубокому осмыслению роли и погружению в образ, помогал раскрыть мой потенциал. Были и другие роли.
Переломным для меня стал образ Абби в балете «Любовь под вязами», который поставил Юрий Пузаков. Мне приходилось себя преодолевать, создавая этот неоднозначный и сильный актерски образ. Героиня, конечно, хитра, но несчастна.
- На белорусской сцене ты работала с культовыми современными хореографами…
Благодарю судьбу за то, что она меня свела с такими потрясающими мастерами. С Никитой Александровичем Долгушиным мы готовили балеты «Эсмеральда», «Сильфида», к сожалению, не успели сделать «Жизель». А Александра Тихомирова, тогда ассистент Никиты Александровича, отрабатывала со мной каждый шаг, нюанс, движение в «Эсмеральде».
Я получала колоссальное вдохновение от самого присутствия Мастера в зале, профессионала высочайшего класса, представляющего старую ленинградскую школу, от его подачи материала, от его отношения к солистам, к балеринам, от работы с ним - очень интеллигентным, добрым человеком. На каждую репетицию я бежала, летела, я благоговела от того, что имею возможность просто смотреть на легенду, на великого человека.
Во время репетиций с ним никогда не ощущала, что я чего-то не могу, не было никакого сомнения в своей индивидуальности, потому что он постоянно пытался раскрыть каждого танцовщика, убедить нас, что мы можем всё. Я очень сомневалась, подхожу ли для балета «Сильфида» по росту (я высоковата), образу, стилю. Но я влюбилась в этот балет, репетиции меня вдохновляли каждый день, и я поняла, что хочу и могу пробовать что-то новое. Никита Александрович давал эту уверенность.
Работа с Андрисом Лиепой также стала для меня настоящим открытием, глотком свежего воздуха. До встречи с ним я всегда ассоциировала себя с классической танцовщицей, потому что в основном танцевала классику - нежную, воздушную, возвышенную. Но в какой-то период хочется попытаться раскрыть себя по-новому, попробовать что-то другое. Именно работа с Андрисом над спектаклями «Шехеразада» и «Тамар» помогла мне открыть в себе какие-то другие актерские и пластические грани.
Партия Зобеиды, жены султана и возлюбленной Золотого Раба, в «Шехеразаде» давалась поначалу очень сложно, пластику я не чувствовала, поэтому понадобилась очень большая внутренняя работа. Я пересмотрела огромное количество видеозаписей с разными балеринами, изучила множество театральных эскизов и текстов… И в какой-то момент поняла, какой должна быть моя героиня. Я поняла также, что в первую очередь должна достать свою индивидуальность, а потом раскрасить ее, как того требует балетмейстер.
балет «Бахчисарайский фонтан»
- После роли Заремы в «Бахчисарайском фонтане» восточная тема должна быть тебе очень знакома.
Мне действительно близки восточные образы, но в спектаклях эпохи «Русских сезонов» начала прошлого века, которые реконструировал Андрис Лиепа на нашей сцене, пластика очень специфичная. В этих балетах классической танцовщице необходимо раскрепощать корпус, плечи, руки, шею, бедра.
Близка ли тебе испанская героиня в балете «Лауренсия», который поставила на нашей сцене звезда мирового балета Нина Ананиашвили?
В испанской теме тоже много страсти. Я человек эмоциональный, поэтому выразительные, темпераментные испанские танцы мне очень близки. Что касается Нины Ананиашвили, я росла на ее записях. Моя мама была влюблена в нее как в балерину и всегда говорила мне: «Смотри, Оля, какие у нее руки, как она двигается, как она танцует!»
Могу сказать, что Нина была моим кумиром, на которого я равнялась. Поэтому, когда она пришла в наш репетиционный зал первый раз, я была в полном восторге и не сразу поверила, что буду иметь счастье работать с великой балериной.
- Твоими педагогами стали и легенды белорусского балета Людмила Бржозовская и Ирина Савельева.
С Людмилой Генриховной мы прошли очень большой путь в театре. Я бы сказала, что мы вместе росли: она - как педагог, я - как ее ученица. Она для меня является эталоном настоящей женщины, настоящего человека, очень тонкой, одухотворенной личности. Это близкий мне человек.
Ирина Николаевна Савельева преподавала у нас в хореографическом училище классический танец. Она была известной балериной в свое время, представительницей потрясающей ленинградской балетной школы. Вместе со мной у Ирины Николаевны учились Марина Вежновец и Ирина Еромкина. Мы все очень разные, потому что наш педагог смогла из каждой сделать индивидуальность.
Она вылепила нашу жизнь и нашу карьеру. Педагоги ведь дают не только профессиональные знания. Ирина Николаевна всегда хотела, чтобы мы обладали правильными человеческими качествами: справедливостью, честностью, упорством. Добивались успехов за счет сильного характера, но не подлостью. Сегодня Ирина Николаевна уже не преподает, но мы стараемся всегда быть в контакте с ней, приходим в гости, делимся с ней радостями и не только.
Да, меня окружали потрясающие мастера, благодаря которым я состоялась на сцене. Без ложной скромности, я не чувствую, что их подвела.
Верно ли то, что в балете побеждает тот, кто умеет переступать через лень, обиды, «не хочу» и добиваться своего?
В хореографическом училище мы смотрели в рот педагогу - она была богиней для нас. И не шла речь ни о каких обидах, не было никаких лишних эмоций. В голове была единственная цель: стать балериной. Шли к этому каждый день, впитывая каждое слово. Какие обиды? Только благодарность.
Ты пришла в театр и практически сразу стала солисткой, начав танцевать ведущие партии, в том числе сложнейшую - Одетты-Одиллии в «Лебедином озере».
Я пришла в театр в 1997 году, и сегодня, с высоты прожитых на сцене лет, могу сказать, что мне авансом дали шанс проявить себя, за это я очень благодарна и Валентину Николаевичу Елизарьеву, и Юрию Антоновичу Трояну. До этой роли надо все-таки дорасти. Для меня это было очень сложно, честно. В 18 лет это рановато и по технике, и по эмоциям.
балет «Шехеразада»
- Почему не каждая балерина может танцевать Лебедя? Какие данные нужны для этой партии?
Я могу сказать, что в наше время Одетту-Одиллию танцуют разные балерины. Но раньше были достаточно строгие каноны. Для того чтобы зрители поверили и почти увидели крылья, лебединую шею, балерине надо обладать определенными физическими данными, внешней фактурой: пластичными, длинными, гибкими руками, тонкой лебединой шеей. Но, с другой стороны, сегодня каждая танцовщица может попытаться себя раскрыть, сделав своего Лебедя.
Образ Одетты-Одиллии тебя сопровождает на протяжении всей творческой карьеры. Ты о нем знаешь все? Кто тебе ближе: Белый Лебедь или Черный?
Да, эта партия всегда рядом. Но, несмотря на то что танцую ее много лет, все равно каждый раз продумываю образ. Творческое осмысление произведения - бесконечный процесс, да и мы взрослеем, совершенствуемся, становимся мудрее. Честно говоря, мне одинаково близки обе героини. Иногда Одиллия мне нравится даже больше. Она - свободная женщина: сильная, яркая, страстная, искушающая.
А черная балетная пачка и перья в костюме добавляют образу магнетизма, тайны, загадочности. Танцевать на контрасте всегда интересно. У медали есть две стороны: иногда не понимаешь, где ты играешь, а где ты уже настоящая, где эта грань, разделяющая образ, который ты создаешь, и твою индивидуальность, которую в него вкладываешь и его дополняешь.
Всегда хочется не плоско воспринимать происходящее на сцене - белое или черное, а как-то раскрашивать, придавать глубину, нюансы, оттенки. С каждым годом я все больше убеждаюсь, что надо погружаться в эмоции в танце и стремиться дотронуться до тонких струн души, чтобы зритель это почувствовал, чтобы его зацепило.
- Как ты понимаешь, что тронула, зацепила зал? Не мешает «четвертая стена» между залом и сценой?
Я это чувствую. Это очень сложно объяснить, но я уверена, что эта связь есть - между сценой и зрителем.
В твоем репертуаре 36 ролей, судя по информации на театральном сайте. Среди них абсолютное большинство положительных героинь, гораздо меньше отрицательных, и есть несколько противоречивых характеров.
Я не помню на самом деле, сколько у меня ролей. Но есть стойкое ощущение, что я чего-то не досказала, что мне надо многое сделать. Все роли действительно очень разные. В каждой партии надо перевоплощаться в зависимости от образа, эпохи, стиля, костюма - и это очень интересно. Что-то искать и доставать из себя.
Отношение к партии меняется в разные периоды жизни. Иногда ты стремишься самовыражаться в каких-то сложных, характерных, страстных партиях, а иногда хочешь покоя, положительных героинь и эмоций.
- Ты так жалеешь своих героинь? Что дают тебе отрицательные роли?
Да, это правда. Я их жалею. Отрицательные роли мне были всегда интересны. Потому что на контрасте ты можешь испытывать себя в актерском плане, для этого каждую роль пытаешься сделать по максимуму убедительной, своей.
- Какая из твоих сегодняшних героинь близка и понятна тебе? Изольда, Кармен, Ядвига, Темный ангел?
Кармен - просто женщина, она понятна. Мне кажется, таких женщин много и в наше время, и во все времена. Она, как ветер, переменчивая, неоднозначная, и холодная, и горячая, неуловимая. Я очень люблю Изольду (балет «Тристан и Изольда». - Прим. ред. ) и партию Любимой в балете «Маленький принц», потому что интересно быть не только какой-то роковой, страстной героиней, но и лиричной, драматичной.
Мне также очень близки стиль Баланчина и небольшая роль Темного ангела в его балете «Серенада». Я люблю неоклассику, этот баланчиновский стиль, эту пластику, когда ты танцуешь просто музыку, без сюжета.
- А комические роли?
У меня не было таких ролей. Да я и не чувствую потребности в них. Мне всегда надо показать нерв, драму. Хотя, может быть, это было бы интересно.
- Ты отказывалась когда-нибудь от ролей?
Бывали партии, в которых я чувствовала себя некомфортно, и это было стопроцентно не мое. Выходила, может быть, один раз, и на этом все заканчивалось. Но это нормальная ситуация.
- Верно ли, что иногда артисты на сцене чувствуют себя комфортнее, чем в жизни?
Интересно, что с самых первых своих выступлений, еще в училище, как только переступала сцену, я становилась другим человеком. У меня не было рамок, особого смущения, я открывалась - и для себя, и для зрителей. Хотя я была достаточно застенчива в школе.
- Стеснение у артистки?..
Возможно, это зависит от воспитания.
- Ты трудоголик?
Я могу сказать, что если бы не была трудоголиком и даже в некоторой степени фанатиком, то не пришла бы к своей цели. Конечно, у всех бывают моменты, когда тебе лень, когда не хочется что-то делать. Но без определенных качеств характера успехов бы не было.
- Жертвует ли чем-нибудь женщина ради профессии балерины?
Мне много раз задавали такой вопрос. Но я не понимаю, что имеется в виду. Может быть, со стороны кажется, что мы многим жертвуем, но чем?
- Свободным временем, например…
Здесь нет жертв, здесь есть осознанный выбор каждого человека. Если ты выбираешь путь ведущей балерины - это твой выбор, ты к нему идешь, ты ничем не жертвуешь, тебе все нравится. Значит, ты концентрируешься на этом, у тебя цель, я бы даже сказала пафосно, - миссия, что-то рассказать, донести людям. Если ты хочешь замуж, ты выходишь замуж. Если хочешь, то совмещаешь это все.
Ты танцевала в театрах Франции и Италии, Германии и Испании, Голландии, Китая и других стран. Тебя приглашали работать за границей?
Да, конечно, были возможности и хорошие предложения. Но я не представляю себя вне стен этого театра. Я «болею» этим театром и белорусским искусством. Было пару раз искушение уехать, но Минск, Беларусь перевесили.
- Похоже, ты фанат профессии, театра.
Да, этого театра и этой профессии.
- Как ты относишься к критике?
С годами - все проще. Естественно, мне нужна критика от людей, которых я уважаю, которым я доверяю безоговорочно, которые являются для меня авторитетом. Это и мои педагоги, и люди не из профессии. Конечно, это моя мама. Но у меня есть и свой большой профессиональный опыт, и собственное мнение.
Раньше критику воспринимала болезненно. Была такая дерзкая, эмоциональная, максималистка: я все могу, все умею. По молодости ведь считаешь себя просто гением. Сейчас - нет. Я надеюсь на мудрость, на опыт.
Кто тебе вдохновляет? Как-то историк моды Александр Васильев, который делал эскизы костюмов к «Лауренсии», сказал, что Ольга Гайко могла бы сыграть в фильме Майю Плисецкую…
Майя Плисецкая была эталоном для меня. Однажды я даже видела ее в Шереметьево, но не хватило духу к ней подойти, сейчас жалею об этом. Меня вдохновляют яркие индивидуальности, личности, сильные характеры со стержнем.
Несколько лет назад юбилейная монета, посвященная 80-летию Большого театра, вышла с изображением народной артистки Беларуси Ольги Гайко. Какие были ощущения?
Для меня это честь, и это не просто пафосные слова.
- Как мама относится к твоим наградам и регалиям?
Абсолютно спокойно. Знаю, что она мной гордится, но мы не выражаем внешне сильных эмоций дома.
- Как ты расслабляешься после спектакля?
Сплю, хожу в кино, пью кофе. Люблю живопись, получаю удовольствие от созерцания картин - при возможности посещаю музеи в поездках. Мне нравится чтение, особенно классика. Обожаю красивые духи. На сцене, конечно, парфюмерные запахи мешают дыханию, да и проявляются совершенно по-другому, а вне театра я не люблю спокойные, цветочные, свежие запахи, мне нравятся более восточные, чуть-чуть сладковатые.
- Соответствуют характеру?
У меня есть восточные корни.
Какие любишь цветы? Администраторы в театральном фойе рассказывают истории о поклонниках, приходящих на спектакли Гайко с охапками роз.
Было такое, и это очень приятно. Раньше нравились розы. Но сейчас я по-другому ко всему отношусь - просто люблю цветы.
- Что из одежды ты носишь повседневно? Всегда при параде?
Когда ты через день красишься для сцены, делаешь прически, «эмоционируешь», тревожишь свою нервную систему, то чаще всего днем или утром не хочется краситься и особо наряжаться. Конечно, на торжественные мероприятия стараюсь появляться во всей красе, но в повседневной жизни все очень просто: джинсы, свитер, минимум косметики.
Я не испытываю комплексов по этому поводу. Просто столько образов приходится примерять, что вне театра хочется просто быть собой.
- Нервозность, стресс - это часть актерской профессии?
Думаю, да. Все связано с нашим внутренним состоянием, с тонкими гранями души. Ты же перевоплощаешься, переживаешь - профессия такая.
- Куда двигаешься? Какой твой жизненный маршрут сегодня?
Это самый сложный вопрос, который мне можно задать. Сейчас я опять в поиске истины, себя - сложно ответить однозначно. Я пытаюсь осмыслить свой жизненный и профессиональный опыт, обогащаться духовно. И полагаюсь только на то, что проверено временем.
Беседовала Ольга Савицкая
Фото: Слава Поталах, Михаил Нестеров, Василий Майсеенок, из архива Национального академического Большого театра оперы и балета
Танец – это её жизнь. Кажется, она и не могла выбрать другой путь, потому что о сцене Большого театра грезила с самого детства. Не просто мечтала, а день за днём шла к цели – через испытания, которые преподносила ей судьба. Её часто сравнивают с легендарной Майей Плисецкой, хотя у неё самой никогда не было кумиров. Ею восхищаются тысячи поклонников и всегда с придыханием следят за её полётом, даже не представляя, что стоит за этой воздушной лёгкостью. Когда она говорит о сцене, у неё по телу бегут мурашки. Кажется, больше любить танец и нельзя. Она – прима-балерина Большого театра Беларуси Ольга ГАЙКО.
– Как начинается день у народной артистки Беларуси?
– Не важно, есть в этот день спектакль или нет, я встаю в 8 утра. Глоток чая или кофе, лёгкий завтрак – и лечу на урок классического танца. Несмотря на то, что в профессии я около 30-ти лет, подниматься так рано мне очень сложно: все-таки я сова. Забавно, но могу на уроке заниматься у балетного станка… в полудрёме. Поэтому пытаюсь быстро привести себя в тонус, чтобы заработали мышцы, а тело не было бы расслабленным. Порой даже уговариваю себя: «Оля, надо!». (Улыбается.) Но к 12 часам дня я уже как огурчик!
– Меняется ли что в этом стандартном утре, если вечером спектакль?
– Безусловно! С самого утра – определённый настрой и внутренняя концентрация. Все мысли – о спектакле, движениях, эмоциях, зрителях. Пытаюсь собрать себя в единое целое, чтобы создать полнокровный образ. В этот день ко мне, конечно, можно подходить, но не уверена, что я реагирую на окружающих. Потому что превращаюсь в своеобразный комок. И нахожусь как будто за закрытой дверью. Полагаю, не только я. Это касается любого артиста. Такая концентрация важна для каждого, хочется ничего не потерять, ничего не упустить, всё собрать – и выплеснуть уже на сцене, перед публикой…
– Но все спектакли проходят по-разному.
– Да, есть такой интересный момент. Иногда ты недовольна собой, но публика тебя принимает удивительно тепло. И наоборот: кажется, что ты выложился на все 100%, а зал тебя не понял. Но одно скажу точно: зритель чувствует всё, его не обманешь – сфальшивить перед ним нельзя. В танце важны искренность, открытость, эмоции артиста, потому что самая главная наша задача – наполнить душу человека светом и красотой.
– Вы очень часто говорите, что желание быть балериной родилось вместе с вами.
– Конечно, первый импульс тут задают родители. Моя мамочка, пусть она и не связана с миром искусства, всегда любила танцевать, участвовала в самодеятельности. Меня в 4 года отдали в художественную гимнастику, а потом ещё и в ансамбль танца «Ровесник». Я любила движения, хореографию, физические нагрузки. А когда в 8 лет надо было сделать выбор между танцами и спортом, нам посоветовали попробовать поступить в хореографическое училище (теперь – гимназия-колледж).
Как только я встала к балетному станку, сразу осознала, кем хочу быть, чего должна добиться и что мне надо для этого делать. Не просто мечтала о сцене Большого театра, а понимала: я буду танцевать только главные партии как ведущая солистка! Не знаю, как это объяснить, но всё это чувствовала своим нутром, более того – я это видела. Прекрасно помню эти свои мысли в 9 лет. Конечно, спорт привил мне качества и характер лидера, и я день за днём упорно шла к своей цели – быть первой. Для меня было неприемлемо что-то делать вполсилы, вполноги, в профессии я выкладывалась по максимуму. Я поставила себе цель – быть балериной, и я к ней шла. Другого пути для меня не было – только танец.
– Было тяжело?
– Честно признаюсь, я не понимаю, когда трясутся над детьми в балетной школе и говорят: ах, какие они бедные!.. Если ты это любишь – это нормально! В нашем классе было 10 девочек, и нам просто в удовольствие было сидеть в училище с утра до ночи – заниматься классикой и народными танцами, ходить на специальности. Да, уставали, но и в голову не могло прийти: всё, бросаю школу! Это была усталость в кайф! Да, нас ставили в позиции и выгибали ноги, но это было естественно. Мне трудно не было. Мне и сейчас не тяжело. Да, физически ты устаёшь, но зато ты получаешь колоссальную компенсацию – от роли, танца, сцены, зрителей… Зачем вообще идти в хореографическое училище, если ты не любишь балет? Если тяжело, всегда можно найти занятие полегче…
– Помните ли первое выступление?
– На втором году обучения мы собирались поехать с концертами в Германию. Это были мои самые первые гастроли, поэтому, конечно, волновалась. И я должна была подготовить вариацию Феи кукол. До сих пор каждый день благодарю своего прекрасного педагога – педагога от Бога Ирину Николаевну Савельеву – за её великолепную балетную питерскую школу, которую она передала мне и моим сокурсницам Марине Вежновец и Ирине Еромкиной.
Для девочки 10 лет вариация Феи кукол довольно сложна. Но всё получилось благодаря Ирине Николаевне, она сумела всё так хорошо донести и подать, что не было движений, с которыми бы я не справилась. Это моя первая серьёзная работа, и я до сих пор помню порядок танца.
– На кого вам хотелось быть похожей в вашей профессии?
– Мы с сокурсницами часто ходили в театр на спектакли, в которых танцевала Екатерина Фадеева. Для нас она была Балериной с большой буквы. Мы ей дарили цветы, мы ею любовались, стоя за кулисами, мы брали у неё автографы. Она нам очень нравилась. Но, знаете, слово «кумир» меня всегда пугает, их у меня никогда и не было. Я всегда пыталась слепить что-то из себя. Да, безусловно, были ориентиры – сильные личности, профессионалы. Я смотрела записи с их выступлениями, читала их биографии. Помню, в детстве, когда мы с мамой любовались Андрисом Лиепой и Ниной Ананиашвили, мне и в голову не могло прийти, что когда-то я смогу прикоснуться к ним, обнять их, работать рядом с ними. Моей нежной любовью была Майя Плисецкая. В этих людях я черпаю вдохновение. Не копирую, не пытаюсь быть похожей – благодаря им настраиваю себя на определённый путь.
– Наверняка к людям, которым вы доверяете, которые являются для вас авторитетом, можно отнести вашу маму?
– Мамочка – мой камертон! Она всегда очень сдержана в похвале. И так было всегда, с самого детства. Гордится ли она мной? Полагаю, что да. Но мы никогда не говорим с ней на подобные темы. То, что у неё дочка балерина и народная артистка, она не воспринимает как чудо или что-то сверхъестественное. Хотя окружающие пытаются доказать ей обратное. (Улыбается.) Она знает, как я преданна своей профессии и что так было всегда. Когда после тренировок я приходила домой и валилась с ног, именно она меня поддерживала – и физически, и морально. Наверное, лишь она и знает, насколько мне может быть тяжело…
– Ещё только поступив в хореографическое училище, вы уже мечтали о сцене Большого театра Беларуси?
– Последние три курса училища я всей душой рвалась в театр, только и думала: быстрее, быстрее, быстрее! Придя в Большой, пару лет стояла в кордебалете, но это была чистая формальность, потому что очень быстро стала готовить сольные партии. Конечно, никогда не забуду момента, когда мне предложили станцевать третий, так называемый «чёрный» акт «Лебединого озера»: со всем спектаклем я бы не справилась сразу. Сейчас понимаю, что мне дали партию Одиллии большим авансом, ведь мне было 18 лет! Волновалась – безумно, но так же страстно хотела и танцевать. Просто горела этим желанием! Не понимала, какого уровня должна быть балерина, чтобы подойти и притронуться к этой роли… Но сейчас я очень благодарна за то, что мне этот шанс выпал.
– Звёздной болезнью переболели?
– Я люблю наблюдать за людьми, да и сама много чего испытала, поэтому могу точно сказать, что через этот период проходят практически все. Не знаю, какая это болезнь – звёздная или лунная. (Улыбается.) На определённом этапе ты чего-то добиваешься, взлетаешь, считаешь себя практически небожителем. Но это недолго длится, потому что у жизни своё чувство юмора. Как только ты решил, что сейчас головой заденешь облака, ты падаешь, причём падаешь очень больно.
– Часто можно слышать, что балерины многое приносят в жертву своей профессии…
– Моя профессия – это моя жизнь, танец – это воздух, которым я дышу. Никаких жертв я не приношу на алтарь балета. Мне нравится то, что я делаю, потому что балет – моя работа и моё вдохновение.
– Сложно ли быть в статусе народной артистки?
– Знаете, танцевать намного проще и легче, когда ты не обременён никакими званиями и статусами. Когда на тебе висит груз ответственности, понимаешь: подвести ты просто не имеешь права. А ведь ты живой человек – и случиться может всё, что угодно. Но я никогда не воспринимала звание как нечто глобальное. Когда мне говорят: «Ты же народная артистка!», – отвечаю: «И что?..». Я довольно открытый и простой человек. Хотя в какой-то момент мне стало тяжеловато нести этот груз, он стал на меня давить. А потом поняла: надо просто получать удовольствие от профессии и никому ничего не доказывать. Да, есть удачные и менее удачные спектакли, но мы не машины, не роботы. На сцене можно жить лишь эмоциями и чувствами, техника не должна быть в приоритете. Идеально, если в тебе всё гармонично сочетается и этот баланс соблюдается. Но если танцовщик в высшей степени техничен, но от него веет холодом, для меня это не артист.
– Одна из самых неприятных сторон профессии танцовщика – это травмы. И об этом, к сожалению, вы знаете не понаслышке.
– Когда ты живёшь своей профессией, серьёзная травма – это просто катастрофа. В моём случае полтора года я мучилась от боли в колене, никак не могли понять, что со мной. Пока однажды не произошёл разрыв связок. Последовала сложнейшая операция, но самым трудным был процесс реабилитации. Я специально оставила себе мои фотографии после операции. Чтобы никогда не забывать, как это бывает, когда внутри тебя всё переворачивается, ломается, но ты стараешься перестроить себя и свои мысли, понять, как жить дальше без любимого дела… Когда ты просыпаешься после наркоза и не понимаешь, сможешь ли нормально ходить. А уж о том, чтобы танцевать или надеть пуанты, остаётся лишь мечтать… Вот в такой момент меняются приоритеты. Всё, что казалось тебе важным: карьера, успех, твоя значимость – превращается в пыль.
Театр – это огромный механизм, конвейер. И спектакли должны продолжаться. За что я очень благодарна Большому – за то, что меня здесь ждали. Поддерживали и говорили: спокойно входи в форму и возвращайся.
– Операцию вам сделали в феврале 2016-го, а в сентябре вы потихонечку стали ходить на уроки в театр.
– После операции я целый месяц пролежала дома. Знаете, пока день за днём мучишься своими мыслями и ревёшь в подушку, наступает момент, когда ты начинаешь мечтать о самых простых вещах: выйти и с кем-нибудь выпить кофе, погулять по городу. Это очень странное состояние, когда пытаешься собрать себя заново после того, как разбился на осколки. Пожалуй, эти силы стать другим человеком тебе даются только от Бога.
Я благодарна жизни за тех людей, которых она мне преподносит, людей, которые проникаются мной и моими проблемами. Врач Александр Пипкин совершил настоящее чудо, потому что я не понимаю, как настолько мастерски можно провести операцию на колене, чтобы вновь можно было пойти танцевать. А мой реабилитолог Светлана Скакун каждый день занималась со мной – помогала мне ощутить себя новую. Конечно, близкие друзья поддерживали, приходили, звонили, но плакать и говорить, как тебе плохо, и грузить тем самым родных нельзя вечно. По сути, в такой ситуации ты остаёшься один на один с миром и своими проблемами. Ты учишься всё делать с нуля, в том числе – открываться и доверять людям.
Сейчас для меня каждый день – это чудо. После операции я не могла ходить и волочила ногу, она меня не слушалась, а сейчас я занимаюсь у балетного станка, танцую и прыгаю… Я вышла на сцену – и большего счастья для меня не существует!.. Да, ты можешь летать очень высоко, но не стоит забывать, что есть падения. И эти испытания необходимы, чтобы осознать себя как личность, анализировать свои поступки, работать над собой, бороться со своими недостатками и подниматься по духовной лестнице всё выше.
– Вы смогли выйти на сцену после такого довольно большого перерыва.
– И это было шикарно! Я просто летела на эту сцену, я больше всего хотела туда вернуться, потому что знала: меня ждали! И предать это доверие не могла. Я вышла и наслаждалась каждой минутой, каждым звуком музыки, работой с партнёром в дуэте, аплодисментами зрителей. Сейчас вот говорю – а у меня мурашки бегут по коже… Раньше, до травмы, могла произнести: «Устала, тяжело, хочу отдохнуть». Теперь не понимаю: зачем мне отдыхать? Мне всё в удовольствие! И я могу искренне сказать: я – счастливый человек. Это счастье – жить и быть в постоянном поиске гармонии между собой и окружающим миром. Но сколько времени и труда ушло у меня, чтобы понять это!
Елена БАЛАБАНОВИЧ
Фото из личного архива Ольги ГАЙКО
06.10.2012 - 21:10
Один из героев недели – не чиновник, не комбайнер и не лидер политической партии. Но героиня партии в балете. И Кармен, и Джульетта, и Эсмеральда. А теперь еще и народная артистка Беларуси. Балерина Ольга Гайко – в числе тех, кому президент страны в начале недели вручил государственные награды.
В пять лет мама привела маленькую Олю в секцию художественной гимнастики, чтобы она была пластичной и грациозной. А уже в девять одаренная девочка сама решила посвятить себя балету.
По окончании хореографического колледжа Ольгу практически сразу приняли в кордебалет Большого и дали партию Одетты-Одиллии в «Лебедином озере».
Через четыре года, в 2001, Ольга Гайко стала лауреатом престижной международной премии «Дебют». С того момента карьера балерины стремительно пошла вверх. И сегодня в репертуаре ведущего мастера сцены Большого только главные роли: гордая Кармен, романтичная Одетта, чарующая Шахерезада и любящая Эсмеральда. Несмотря на такое разнообразие, все образы у Ольги – любимые.
Свет софитов и сцена – это парадная сторона работы артистки. Шикарные блестящие пачки Ольга надевает только на спектакль. Уже больше 20 лет каждое утро примы Большого начинается так же, как и у балерины-школьницы – с комплекса упражнений классического балета. Занятия проходят ежедневно.
После часовой разминки – четыре часа репетиций. Расслабляться некогда – за три недели труппа должна подготовить премьеру балета неоклассики «Серенада». У Ольги одна из ключевых ролей. Потому народная артистка, несмотря на опыт и заслуги, внимательно прислушивается к замечаниям знаменитого французского хореографа Нанетт Глушак.
В два часа - долгожданный перерыв на обед. Вопреки расхожему мнению о строгих диетах балерин, поесть Ольга любит со вкусом.
Еще одна слабость артистки – шоппинг. По магазинам Ольга может ходить часами.
Перед спектаклем балерина тщательно причесывается и наносит грим. Он очень яркий, чтобы зрители даже самых дальних рядов партера смогли рассмотреть лицо примы.
Субботний вечер и на сцене Большого – долгожданная премьера балета «Серенада». В нем Ольга Гайко предстанет сразу в двух новых ипостасях – героини спектакля и теперь уже народной артистки Беларуси. Судьи останутся те же – зрители.
Новости по теме
Новости Беларуси. Марафон «Балетное лето в Большом» стартовал синхронно со II Европейскими играми, сообщили в программе «Столичные подробности» на СТВ.
По задумке это даст возможность болельщикам после спортивного накала страстей на трибунах наполниться духовно. Всю неделю здесь показывают фестивальные премьеры. 25 июня это балет Вячеслава Кузнецова «Анастасия» в постановке Юрия Трояна.
В основе сюжета судьба белорусской княгини Анастасии Слуцкой. В постановке задействованы ведущие артисты балета Большого театра. История – сложная и запутанная, а для театральной сцены это как раз и интересно.
Юрий Троян, художественный руководитель балета Большого театра оперы и балета Беларуси:
Мы всегда на этом фестивале стараемся показывать новые наши работы, премьерные спектакли. Но самое главное – это то, что зритель сопереживает, волнуется. Я как автор вижу и достоинства, и недостатки спектакля. Но мне кажется, что он нашел путь к сердцу зрителя. Это самое главное.
Владимир Гридюшко, генеральный директор Большого театра оперы и балета Беларуси:
Программа как всегда включает в себя наличие приглашенных театров. Мариинский театр вместе с проектом народного артиста России Игоря Колба Dance. Dance. Dance
. И два вечера посвящает нам и белорусскому зрителю театр «Киев модерн-балет
».
Завершится фестиваль впятницу 28 июня гала-концертом с участием звезд мирового балета. На сцену выйдут примы и премьеры ведущих театров мира.
Высокая. Тонкая. Огромные глаза. Улыбка, как яркая вспышка. В этой юной женщине живут и страстная Кармен, и гордая Рогнеда, и экзотическая Шахерезада, и романтичная Аврора. Откуда и как?.. Био-графия на такие вопросы ответов не дает. Ольга Гайко родилась в Минске . В пять лет пришла в секцию художественной гимнастики, затем в ансамбль танца«Ровесник». После окончания хореографического училища работает в Большом театре оперы и балета Беларуси, танцует почти во всех его постановках.
Нет, не танцует — летает. Она знает законы левитации, и зал боится вздохнуть, когда Гайко в шпагате зависает почти в полутора метрах над сценой.
— А какая в это время бьется мысль?
— Какой-то конкретной мысли нет. Происходит концентрация физических и эмоциональных сил. Ты сосредоточиваешься на образе и думаешь о точности каждого движения, живешь на сцене сильными ощущениями. Душа вырывается из тела, и начинаешь чувствовать зал, он тебя поддерживает. И дает силы парить.
— В первый день октября вы получили из рук Главы государства медаль и удостоверение народной артистки. Чувствуете свою избранность?
Ольга Гайко — самая молодая народная артистка страны.
— Я об этом не думаю. Просто чувствую ответственность за то дело, которое делаю.
— Балетные люди — каста. Живут в театре, точнее, театром, женятся на своих. Образ жизни закольцован: дом — работа — дом. Это так?
— Не стоит обобщать. Каждый делает свой выбор, чем жить и как жить. У меня всегда была цель, к которой я стремилась. И чтобы достичь ее, добиться успеха, необходима самоотдача. Да, балетный график подчиняет себе все мое время, но это не значит, что я отказываю себе в общении с хорошими людьми, моими друзьями не из балетного мира.
— Встаете?..
— В восемь утра. Но после тяжелого спектакля позволяю себе встать попозже.
— Чем можно снять нерв-ное и психическое напряжение после спектакля?
— Лучше не снимать, иначе привыкнешь, а это чревато… Нужно уметь быстро переключаться на что-то другое.
— У вас есть домработ-ница?
— Нет, как-то сами справляемся, мама помогает. Бытовые обязанности в семье распределены гармонично. Всегда чувствуем, когда нужно подставить плечо друг другу.
— Что вы любите, что ненавидите?
— Очень часто думаю об этом, размышляю над психологией людей. Пришла к выводу, что каждому нужно работать с собой и не показывать«неприбранную» натуру во всей красе…
Что люблю? Семью. Это самое главное, стержень в жизни. О своей маме, Елене Владимировне Гайко, всегда говорю с благоговением. Это женщина, которая посвятила жизнь своим детям, вложила в нас душу, поставила на ноги. Она живет ради меня и моего брата. Возможно, во мне она реализовала свои несбывшиеся мечты. Мама тонко чувствует плас-тику, музыку…
— На гастролях в свободное время куда идете?
— Обычно там свободного времени не бывает, страну видим из окна автобуса. Но если у меня выпадает минутка, иду в музей. Впечатлил Прадо. А чтобы посетить Лувр, нужно приехать не на гастроли, а просто в Париж. Очень люблю живопись. Импрессионистов. Люблю также побродить по улицам, проникнуться атмосферой
города…
— А книги вас подпитывают?
— Да. Книги большей частью читаю в электронном варианте. Сейчас перечитываю«Идиота» Достоевского, заново открываю его для себя, он дает понимание природы людей. Природа… В любую погоду езжу за город. Час похожу по лесу, подышу — возвращаюсь обновленной.
— Какие цветы любимые?
— Белорусские розы. Они пахнут.
— Отечественные поклонники отличаются от иностранцев?
— Да. Наши зрители открытые,благодарные, но несколько сдержанные в проявлении эмоций.
— Самый большой страх балерины?
— Страх невостребованности. Страх большой травмы.
— Говорят, вы все изломанные, с порванными сухожилиями, с миозитами…
— Правда. И я такая. Но мы не драматизируем свои болячки, если, конечно, не вылетаешь из-за травмы со сцены на год. Я привыкла к боли, не чувствую ее, в итоге болезнь переходит в хроническую фазу, что уже плохо. И все-таки физическая боль — часть нашей профессии.
— Время губит балерину?
— Мне оно помогает. Тело как инструмент становится более опытным, да и мозги развиваются.
— А как же пенсия в 40 лет?
— Да, балетный век короток, и поэтому очень важно вовремя получить общест-венную и государственную поддержку, признание.
— Вы каждый день у станка?
— Каждый.
— И в отпуске?
— Нет. В отпуске мы расслаб-ляемся. А потом наверстываем. Отпуск у нас полтора месяца. Этим летом я была на Средиземном море.
— Не вижу загара.
— Терпеть не могу загорать. Для моего типа кожи загар вреден.
— У вас яркая внешность, вы темпераментны. Вас не приглашали сниматься в кино?
— Нет. Видимо, самой нужно сделать первый шаг. Я бы хотела попробовать себя в сериалах.
— Ну да, вы — лирическая героиня…
— Это вам кажется. Я разная.
— Например, когда вы за рулем и вас подрезали, вы выходите и говорите человеку такое, что он готов провалиться сквозь землю!
— Именно так!(Хохочет.)
— Давайте развенчаем миф о том, что балерины питаются одним капустным листиком.
— Давайте. Это от Волочковой пошло — про шпинатные листья. На самом деле она нормально ест. Лично я люблю хорошо приготовленное мясо, предпочитаю италь-янскую кухню, к примеру нравится пицца.
— На ночь едите?
— Бывает. Во время спектак-ля затрачивается такое количество энергии, что аппетит зверский.
— Извините, какой у вас рост и вес?
— 174 и 53. Это нормально. Когда ты выходишь на сцену в трико и открытой пачке, сцена сама по себе увеличивает вес на несколько килограммов.
— Можете ли вы отказаться танцевать с партнером, если он новичок на сцене? Вдруг, исполняя поддержку, уронит…
— Ни в коем случае! Будем с ним работать в зале, пока не добьемся хорошего результата.
— Сманивали ли вас теат-ры других стран?
— Звали. Безуспешно. У меня с Большим театром Беларуси любовь взаимная.
Это видно по моей отдаче на сцене.
— Что народная артистка Беларуси Ольга Гайко пожелала бы пятилетней Олечке Гайко, бегущей на занятия по художественной гимнастике и еще не знающей своего будущего?
— Побольше смелости и уверенности в себе.
В детей нужно верить и поднимать их самооценку. Дорогие взрослые, говорите им добрые слова, авансом раздавайте похвалы. Дети от этого не испортятся. У них просто вырастут крылья.
— Чтобы парить над сценой?
— И для этого тоже.
Пара голубей
«Балетная обувь — это характеристика. Она дает представление и о театре,и о балерине», — говорит Ольга Гайко
— У вас очень маленькая ножка, судя по пуантам… Кстати, как долго они живут?
— Вот в этих я танцую уже почти полгода.
— Чье производство?
— Американские, ручная работа. Они долговечные, их можно стирать. Видите, здесь в носок вставлен мягкий пластик. Эти пуанты соответствуют мировому стандарту.
Показывает атласные пуанты, которые хочется погладить, как голубей.
— Для работы мне нужна не одна пара, а несколько. Нужна обувь с разными стельками…
— А стоит такое чудо…
— 100-110 долларов пара. Театр помогает — берет на себя финансовую нагрузку.
Вы никогда не задумывались, подходит ли вам выбранная профессия? В нашем эксперименте три суперпрофессионала и три абитуриента проходят тест на профориентацию. То ли дело жизни они выбрали? Для чего людям знать не только свои интересы, но и особенности памяти, внимания, работоспособности? Результаты — в испытании TUT.BY.
Успешность выбранных профи вряд ли можно оспорить. Это — главный трансплантолог страны, генеральный директор белорусского подразделения компании EPAM Systems, ведущая балерина Национального академического Большого театра оперы и балета.
Абитуриентов выбрали в случайном порядке. Медалистка и профессиональная спортсменка из Гродно. Девочка из деревни. И парень из средней школы Минска. Все они практически определились, куда будут поступать в этом году. Верен ли выбор?
В Республиканском центре проблем человека при БГУ каждый из героев пробыл около трех часов: столько времени ушло на диагностику за компьютером и консультацию психолога.
Первую половину тестирования герои «гасили» треугольники, догоняли джойстиком точку, хлопали в ладоши, запоминали фигуры, выслушивали одновременно в два уха ряд слов, чтобы потом узнать их среди предложенных и так далее. Все на скорость! Так тест оценивал психофизиологические данные: особенности работы полушарий головного мозга, уровень развития оперативной памяти на слова и числа, работоспособность, уравновешенность, скорость переработки информации, переключение внимания, аналитические способности и так далее.
Смысл манипуляций сразу раскусить трудно. Подгадать-подстроить исход испытаний невозможно. Все, скорее, похоже на игру, которая к концу сильно утомляет. И вот когда голова у всех героев стала «чугунной», участникам предложили быстро определить четность-нечетность суммы чисел. В центре говорят, что так определяется умственная работоспособность.
Вторая половина тестирования определяла профессиональные предпочтения — в целом и на данный момент. Среди вопросов — «Нравится ли проводить эксперименты?», «Любите ли ремонтировать технику?» Здесь все банальнее. Такого рода тесты-опросники не раз в своей жизни делал каждый из героев. Результатами при желании можно манипулировать. Наши смельчаки заверили, что были максимально откровенны.
Ольга Гайко — прима-балерина Национального академического Большого театра оперы и балета. Именно она в партии Одетты-Одиллии из балета Чайковского «Лебединое озеро» изображена на золотых и серебряных памятных монетах «Беларускі балет. 2013», выпущенных к 80-летию театра.
С профессией Ольгу сориентировала мама, которая всю жизнь проработала в Минске на заводе. Женщина отдала дочку в пять лет в художественную гимнастику. Параллельно девочка ходила в ансамбль «Мечта», руководитель которого посоветовала ей попробовать поступить в хореографическое училище.
— В танце можно свободно выражать свои чувства, — объясняет прима. А спорт привил целеустремленность и ответственность.
Нагрузки в училище были постоянно очень высокие. Бабушка видела, как тяжело заниматься в балетном классе, сколько уходило сил, и говорила Оле: «Зачем тебе это надо?!» Та отвечала, что все равно будет балериной.
— Когда ты безумно любишь дело, которым занимаешься, то трудности и нагрузки в удовольствие, — поясняет Ольга.
Когда поняла, что в чем-то превосходит других?
— В колледже слышала, что я одна из лучших учениц… Балет и театр — это мое, 100%, — подводит итог Ольга Гайко.
Артистка Большого театра оперы и балета считает, что у нее еще есть склонности к психологии и педагогике. Проверим?
Складывать-вычитать в процессе выполнения заданий у Ольги получалось не так быстро. Зато тест показал сильно развитое воображение и настойчивость. Она творческая эмоциональная натура с наглядно-образным типом мышления. Кроме того, Ольга всегда ориентирована на результат. Как раз эти качества и позволили ей добиться успеха в профессии «артист», которая ожидаемо в списке основных рекомендованных.
Работа архитектора и реставратора чужда Ольге.
— Я, конечно, люблю смотреть на красивые вещи. Но заниматься этим — не мое. А вот дизайн, в первую очередь интерьера, — да, любопытно попробовать, — комментирует она исход профориентационного тестирования.
Ольга Гайко вполне могла загореться и литературой, если бы углубилась в нее в свое время. По крайней мере, писать сочинения в школе она любила. Балерина считает свою работу не экстремальной: получается настроиться, погрузиться в образ и не отвлекаться на публику. По словам Ольги, благодаря тесту она будет не так зациклена на своей профессии («в театре много страстно преданных делу людей»). А результат подтвердил: выбор мамы был правильным.
Первым в стране выполнил операции по пересадке печени, поджелудочной железы вместе с почкой. В 40 лет возглавил Республиканский научно-практический центр трансплантации органов и тканей, руководителем которого является и сегодня. Из династии медиков: мама и папа — врачи, бабушка — медсестра, сестра, жена и ее родители — из медицины. С отличием окончил Минский государственный медицинский институт по специальности «лечебное дело» в 1993-м и Академию управления при Президенте Республики Беларусь в 2010 году.
— Я отличник по жизни. Все предметы шли одинаково хорошо. А все эти разговоры про мечты и грезы… У меня не было грез, — рассказывает Олег Руммо.
Отец Олега Руммо был хирургом, заместителем главврача Слуцкой центральной районной больницы.
— Мама тоже врач. Поэтому шибко выбирать не приходилось. Родители активно подталкивали, и мое решение было им в угоду. Но это не вызывало какого-то неприятия, — рассказывает доктор медицинских наук.
Добиться успеха, считает Олег Руммо, удалось благодаря умению быстро схватывать полезный и интересный материал.
— Есть на плечах голова, чтобы аккумулировать знания. Конечно, очень важны и мануальные (производимые руками) навыки. Поэтому много времени проводил в клинике.
Все пришло еще и потому, что Руммо интересовался всем, что связано с профессией и происходит вокруг нее.
— Это как дело жизни, если человек его находит, то посвящает себя целиком, и тогда быстрее приобретает опыт.
В жизни хирурга было все не так просто, да подвернулась возможность реализовать желаемое.
— Были люди, готовые помочь просто потому, что ты им симпатичен, и можешь сделать то, что все равно нужно делать, да и никого более подходящего рядом нет. Кроме того, есть государственные интересы и желание видеть Беларусь передовой республикой, — поясняет руководитель центра трансплантации.
В объявленный Годом здоровья 2008-й нужно было чем-то «выстрелить».
— Вот нашлись ребята, и я из их числа, которые взяли и сделали (имеется в виду первая в Беларуси трансплантация печени. — TUT.BY). А президент оказал всяческую поддержку.
Руммо — перфекционист. «Или не делать, или делать хорошо». Пусть не все вещи. К тому, чем важно заниматься основательно, хирург относит работу и семью.
Важно еще понять, чувствуешь ли удовлетворение.
— Если «кайфово» с этой женщиной жить, то отлично, а нет — придется разводиться. Так и в работе.
Хирург испытывает удовольствие от того, что на 2−10 часов «владеет» человеком. Он работает ради собственного удовлетворения, но считает: врача, для которого перестает существовать пациент, нужно гнать из медицины.
Размышлений о том, та ли профессия выбрана, не было даже после института, когда будущий профессор получал зарплату всего 6 долларов.
— Оказывается, чтобы не выгореть, я должен работать в фармацевтической области, косметологии, стоматологии и физиотерапии. В медицину никогда в жизни бы не пошел, если бы работал стоматологом или косметологом.
С тем, что экстремальный график работы — не лучший для него вариант, доктор медицинских наук соглашается.
— Я боюсь рисковать — это правда. В трансплантации вообще не имею права рисковать. Человеческой жизнью? Вы хотели, чтобы рисковали вашей? А к опасным ситуациям тщательно готовлюсь, каждое действие довожу до автоматизма.
Руммо нашел другой способ остаться в медицине и не выгореть, будучи хирургом. Сейчас большую часть своего времени (примерно 70%) он работает «руководителем», а оперирует несколько раз в неделю.
— Может быть, я даже больше способен организовать, объединить, коммутировать, — оценивает себя как руководителя Олег Руммо. — Но удовольствие я получаю и от руководства, и от операций.
Олег Руммо действительно любит системность и везде ищет логические связи.
— Вот на английский трачу сумасшедшее количество времени и денег, несмотря на то, что у меня очень хорошая (и тест это подтверждает. — TUT.BY) память. Почему? Да потому что иностранные языки — это чистая зубрежка, там нет логических связей, а у меня совсем другой тип мышления.
— Дефектология, логопедия? Ну какой из меня логопед. Ре-ря-рю… Сдох бы я.
В роли преподавателя Руммо себя уже видел. Работал в медуниверситете на кафедре хирургических болезней. Да и сейчас является профессором кафедры трансплантации Белорусского медицинского университета последипломного образования.
— Преподавание мне нравится тоже, нормальная работа.
К предложенному тестированием администраторству хирург относится хорошо.
— Да, могу достаточно быстро привести в порядок документы.
А вот деятельность с военной спецификой он «терпеть ненавидит».
— От оружия избавляюсь любыми способами. Мне дарили разрешенные пистолеты, но они не вызывают во мне никаких чувств. Больше нравятся красивые часы и костюмы.
Фото: Ольга Шукайло, TUT.BY
Имеет три высших образования: юридическое (Белорусский институт правоведения), экономическое (БГЭУ), менеджмент в сфере общественных отношений (Институт повышения квалификации). Считает, что его текущая профессия — менеджер. А задачи перед руководителем стоят постоянно разные — из любых сфер деятельности.
— Вот сейчас, например, мои функции во многом похожи на работу прораба-строителя. Эстонский генподрядчик провалил планы, и мне в условиях отсутствия нормальной проектной документации нужно достроить здание с огромным количеством брака. Каждый день разбираюсь в той или иной проблеме строительства, — рассказывает Сергей Дивин.
Первая профессия, которую получил гендиректор EPAM Systems, — «энергетик» (электроснабжение промышленных предприятий и установок).
— Я окончил 20-ю школу в Бобруйске. Рядом располагался механико-технологический техникум, в котором учился брат. Подготовкой брат был доволен, и поэтому я ровненько пошел в ближайшее заведение и дальше четыре года считал троллейбусы, проезжающие по улице Минской напротив техникума.
Затем была служба в погранвойсках, и много времени приходилось проводить в нарядах, ночных дозорах. Бобруйчанин оставался наедине с собой и мог подолгу размышлять о том, кто он и что ему больше всего по душе.
— Это был самый полезный период с точки зрения профориентации, — рассказывает Сергей. — Сразу после армии отправился на юридический факультет. Там и нашел себя. Заниматься юридической практикой мне нравилось.
Было по нраву работать в МТБанке, потом — в производственном холдинге, где Дивин возглавил юридическую службу.
— В банке начало проявляться то, что всегда было спрятано, — организаторские способности. Думаю, у меня хорошо получается понимать людей, разбираться в них.
Попав в компанию EPAM руководителем юридического отдела, постепенно занялся административной работой. И вот уже практически 14 лет Дивин в должности директора. Но он до сих пор продолжает искать и анализировать, что ему ближе.
— 14 лет в EPAM пролетели, как один миг. Каждый год, каждый день — новый вызов, и некогда думать, что в тебе было заложено изначально. А вдруг я художник?
— Юриспруденция, управленческая деятельность и преподавание с большего подпадают под мои наклонности. Это совпадает с тем, чем приходится заниматься по жизни, — комментирует результаты тестирования Сергей Дивин. — Что для себя вынес? Я на верном пути: была юриспруденция, сейчас — управленческая деятельность, впереди — преподавание:).
— В старших классах такой тест был бы полезным и для меня, и для моих родителей, — говорит менеджер. — Сам тест интересен с точки зрения выявления психофизиологических особенностей, но в части определения специальностей он несколько устарел. На мой взгляд, там за основу взяты квалификации начала 90-х. Сейчас «ландшафт профессий» изменился, и использовать штампы типа «юристы», «программисты» нельзя. Внутри каждого из этих терминов появились десятки специализаций, которые требуют разных навыков. Например, «бизнес-анализ» и «тестирование», «UX-дизайн» — все эти термины скрывают за собой народное «программист». В общем, опросник стоило бы усовершенствовать с учетом новых профессий.
Маргарита Мещанская, 11-й класс гимназии № 10, Гродно. Идет на золотую медаль, во всех предметах разбирается одинаково хорошо, и выделить какой-то ей сложно. Выберет, скорее всего, техническую специальность, потому что по душе главным образом математика и физика. К тому же девушка ориентируется на более денежные профессии.
Сегодня в приоритете у нее профиль «программист-экономист» и специальность «информационные системы в экономике», которую можно получить в Гродненском государственном университете им. Я. Купалы. Специальность советовала мама, когда-то окончившая математический факультет.
Маргарита — профессиональная волейболистка, играет за гродненскую команду «Неман-ГрГУ» и в составе молодежной сборной Беларуси.
— Времени для подготовки к централизованному тестированию (из-за спорта. — TUT.BY) у меня очень мало, спать ложусь поздно, встаю рано, — рассказывает Маргарита.
Спорт — уже профессия Маргариты. А какую специальность подскажет тестирование?
Случай с Маргаритой — очень любопытный. Для психологов, консультирующих в Республиканском центре проблем человека, предложить ей профессии оказалось задачей не из простых. Интересы девушки (спорт, программирование, математика) нужно было совместить с предрасположенностью мыслить образно. К этому добавлялись рекомендации работать с людьми, но избегая экстремальных условий (что, в общем-то, почти несовместимо с профессиональным спортом).
По результатам тестирования идеальный для нее вариант — программирование с творческим уклоном (но не экономическим. — TUT.BY).
— Я как раз хочу создать что-нибудь новое в программировании, — комментирует девочка. — Интересно было бы делать сайты. Там, куда я поступаю, есть возможность потом выбрать специализацию.
Маргарита согласна с тем, что у нее хорошее образное мышление, и о профессии архитектора она уже задумывалась.
— Но в Гродно архитекторы не так востребованы, — поясняет она, почему перестала думать об этой специальности.
Что касается спорта, то жесткие нагрузки ей, и правда, не в радость.
— На неделе у меня есть всего один выходной. Да, я устаю.
Маркетинг, журналистика? «Нет, не мое», — говорит Маргарита. А для того чтобы заниматься музыкой, нужно специальное образование, которого у выпускницы нет.
Профориентационное тестирование Маргарита Мещанская уже проходила и в школе. Там был точно, как в центре, опросник по интересам. А вот психофизиологические особенности не выявляли. А это оказалось полезным для абитуриентки: знать не только то, чем хочешь заниматься, но и то, чем можешь.
Вячеслав Артемов, 18 лет, школа № 161 Минска. Поступает на юридический факультет БГУ. Пойдет учиться на юриста потому, что при поступлении нужно будет сдавать любимые предметы — например, обществоведение. И не придется проходить ЦТ по математике.
Близкие тоже советовали так, чтобы Слава наилучшим образом сдал тестирование. Востребованность профессии на рынке труда тоже имела вес.
У Вячеслава — абсолютное противоречие между выбранной специальностью и психофизиологическими особенностями. Молодой человек собирается быть юристом. А тест показывает, что у выпускника — нестандартное мышление. С нестандартной логикой преуспеть в этой профессии сложно, отмечает психолог. Так что Славе больше подойдут специальности, где он может проявить свое оригинальное восприятие действительности. По-хорошему Вячеславу стоит выбрать из предложенных профессий. Тем более что парня как раз увлекают история и философия.
Результаты теста очень приближены к реальности, говорит Вячеслав.
— Узнаю себя в них. И как раз там, где знал, что могу провалиться, тест и показал мои слабые стороны.
Несмотря на все рекомендации отказаться от поступления на юрфак, Слава в своих планах ничего менять не собирается, считает, что философию можно изучать и самому. На этом этапе Вячеслав считает важным заниматься не тем, что интересно, а тем, что нужнее в жизни.
Буду развивать усидчивость, — отвечает он на вопрос, не будет ли скучно учиться.
Историком в школе Слава быть не хочет. Но выясняется интересный факт: в случае непоступления на юридический факультет планом Б у абитуриента значится как раз философский факультет. Так что желаем Славе (уж простите) поступить на философский.
Свое нестандартное мышление абитуриент собирается использовать вне профессии — в творчестве. Как выяснилось, тест не зря предложил выпускнику заняться литературой. Школьник любит писать сочинения.
— Сам. Сейчас мало кто пишет сам. Очень многие «скатывают».
Год назад Слава написал на интернет-сайте свои рассуждения о персонаже Шерлоке Холмсе. Так что профессии сценариста и критика ему близки:
— В этих областях можно развиваться вне каких-то институций. Если человек хочет писать — станет, будучи даже электриком.
О профессиях чертежника, геолога, топографа, метеоролога Слава не задумывался. Такие занятия ему интересны. Но окунуться в них головой не хочется.
О веб-дизайне:
— Года три назад баловался — пытался в программах разбираться. Честно говоря, не зацепило.
Нашел пользу в этом тесте не столько в профориентации, сколько в том, чтобы оценить сильные и слабые стороны своего мозга.
Если вдруг в будущем Слава решит поменять профессию, обязательно заглянет в результаты теста.
Марина Головачева, 11-й класс учебно-педагогического комплекса детский сад — средняя школа деревни Старое Село Минского района. Поступает на следственно-экспертный факультет Академии МВД.
С детства девочка мечтает носить форму. Считает себя боевой.
— Я всегда с мальчишками. В моем классе — семь ребят и всего две девочки. А семь лет я вообще была единственной. Да, дрались, — улыбается Марина.
А недавно в школу приезжали представители Следственного комитета, агитировали. Директор сказал, что может только Марину порекомендовать для поступления. Вот так и определились.
Кстати, даже если Марина не поступит, то собирается с 18 лет устраиваться на работу в милицию или охрану.
Результаты тестов прокомментировала мама Марины Людмила Николаевна.
— В пятом классе такой тест — находка. Я вижу: могла бы немного давить на Марину с учебой, потому что диагностика показала хорошие психофизиологические характеристики (например, она неплохо запоминала цифры).
— Кто знает, может, она и будет работать в нотариате.
О предлагаемой тестом работе на таможне в семье тоже задумывались.
Девочка и ее мама согласны и с тем, что Марине нужны перерывы в работе. Уже сейчас ей трудно высидеть урок — нужно бежать, петь, танцевать, заниматься спортом…
Результаты тестирования абитуриентка возьмет на медицинское освидетельствование и психофизиологическое обследование, которое нужно пройти для поступления в МВД.
* Пройти профориентационное тестирование в Республиканском центре проблем человека при БГУ стоит 400 тысяч белорусских рублей.
