Некоммерческой организацией является организация, не имеющая извлечение прибыли в качестве основной цели своей деятельности и не распределяющая полученную прибыль между участниками (ст. 2 ФЗ от 12.01.1996 «О некоммерческих организациях»)
Некоммерческие организации могут создаваться для достижения социальных, благотворительных, культурных, образовательных, научных и управленческих целей, в целях охраны здоровья граждан, развития физической культуры и спорта, удовлетворения духовных и иных нематериальных потребностей граждан, защиты прав, законных интересов граждан и организаций, разрешения споров и конфликтов, оказания юридической помощи, а также в иных целях, направленных на достижение общественных благ.
Необходимо подчеркнуть: некоммерческие организации могут осуществлять предпринимательскую деятельность лишь постольку, поскольку это служит достижению целей, ради которых они созданы, и соответствующую этим целям. Такой деятельностью признаются приносящее прибыль производство товаров и услуг, отвечающих целям создания некоммерческой организации, а также приобретение и реализация ценных бумаг, имущественных и неимущественных прав, участие в хозяйственных обществах и участие в товариществах на вере в качестве вкладчика. Некоммерческая организация ведет учет доходов и расходов по предпринимательской деятельности. Специальная правоспособность устанавливается законом. Следовательно, сделки, совершенные за пределами такой правоспособности, являются ничтожными, как противоречащие закону.
Ассоциация (союз) - некоммерческая организация, представляющая собой договорное объединение коммерческих организаций, созданное в целях координации их предпринимательской деятельности и защиты общих имущественных интересов.
Следует критично отнестись к наименованию данной организационно-правовой формы некоммерческой организации, ведь слово "ассоциация" не является синонимом слова "союз". Ассоциация - это объединение лиц одного рода деятельности, а союз - это объединение для каких-либо совместных целей. Для ассоциации доминирующий признак - однотипный состав участников, а для союза - общность целей объединения. Однотипность состава участников может определяться общностью их правовых форм (ассоциация профсоюзов), принадлежностью к одной или смежным отраслям экономики.
Нужно подчеркнуть, что речь пойдет об ассоциации именно как о самостоятельной организационно-правовой форме предпринимательского объединения. Дело в том, что нередко сам термин "ассоциация" используется в составе наименования юридических лиц иных организационно-правовых форм (например, Хакасская республиканская общественная организация "Ассоциация предпринимателей, осуществляющих пассажирские перевозки").
Члены ассоциации (союза) сохраняют свою самостоятельность и права юридического лица. Они обладают теми же правами, что и до вступления в ассоциацию (союз). Объединения юридических лиц (ассоциации или союзы) могут создаваться либо только коммерческими, либо только некоммерческими юридическими лицами. Одновременное участие в объединении коммерческих и некоммерческих организаций не допускается.
Закон не устанавливает минимально необходимого числа участников ассоциации, отдавая этот вопрос на усмотрение самого объединения. Одно и то же юридическое лицо может одновременно состоять в нескольких ассоциациях, в том числе занимающихся однородной деятельностью.
Правоспособность ассоциаций (союзов) ограничена по сравнению с другими некоммерческими организациями, которые самостоятельно определяют направления своей деятельности и обладают правом осуществлять отдельные виды предпринимательской деятельности.
Ассоциация (союз) - собственник имущества, складывающегося за счет регулярных и единовременных поступлений от участников, а также иных разрешенных законодательством источников. Данное имущество используется объединением в соответствии с его специальной правоспособностью. При ликвидации объединения имущество, оставшееся после удовлетворения требований кредиторов, не распределяется между участниками, а направляется на цели, аналогичные целям ликвидируемого объединения.
По мнению Шиткина, ассоциация (союз) не несет ответственность по обязательствам своих членов. Напротив, члены ассоциации (союза) субсидиарно отвечают по ее обязательствам всем своим имуществом. Основания и пределы ответственности членов определяются в учредительных документах объединения. Как правило, такая ответственность наступает пропорционально размеру вклада члена ассоциации .
Ассоциации нередко специально создаются для координации предпринимательской деятельности участников. Как показывает практика, ассоциации часто концентрируют значительную рыночную власть. Поэтому большое внимание их деятельности уделяют антимонопольные органы. Не осуществляя предпринимательской деятельности как таковой, они могут координировать деятельность своих членов и тем самым заниматься монополистической деятельностью. Так, в 2001 г. антимонопольный орган выиграл длительный арбитражный процесс против Новосибирской ассоциации риелтеров, обвиняемой в координации ценовой политики и рекламной деятельности своих членов. На ассоциацию были наложены значительные административные штрафы за нарушение антимонопольного законодательства. В частности, ее монополистическая деятельность проявлялась в следующем. Протоколами заседаний членов ассоциации регламентировались максимально допустимая стоимость услуг, размер скидок для клиентов, содержание рекламной информации. Риэлтерские агентства, не соблюдавшие требования ассоциации, исключались из ее состава.
Ассоциация (союз) - договорное объединение, оно действует на основании устава и учредительного договора. Член ассоциации (союза) вправе участвовать в управлении делами на равных началах с другими членами (участниками). Каждый член ассоциации обладает равным количеством голосов при принятии решений независимо от размера внесенного им взноса. Член ассоциации (союза) может безвозмездно пользоваться ее услугами. Член ассоциации (союза) может быть исключен из нее по решению оставшихся участников (за систематическую неуплату членских или иных взносов без уважительных причин, невыполнение решений высшего органа управления, ведение деятельности, дискредитирующей других ее членов).
Член ассоциации (союза) вправе по своему усмотрению выйти из состава ассоциации по окончании финансового года. В этом случае он несет субсидиарную ответственность по ее обязательствам в течение двух лет после выхода в размере, пропорциональном его взносу.
Эта форма предпринимательского объединения активно используется на практике, среди наиболее известных примеров успешной деятельности ассоциаций и союзов можно назвать Ассоциацию российских банков, ассоциацию "Рослизинг", Ассоциацию коммуникационных агентств России (АКАР), Ассоциацию региональных операторов мобильной связи, Союз российских пивоваров, Союз производителей нефтегазового оборудования и др. Более того, можно с уверенностью утверждать, что в последние годы появилась и своеобразная мода на членство в определенном предпринимательском объединении юридических лиц. Участие в ассоциациях и союзах для многих компаний является еще и показателем их деловой репутации.
1. Предпринимательские сети, союзы (альянсы, партнерства, виртуальные корпорации) - это гибкие, устойчивые структуры, добровольные объединения, включающие в свой состав различные по размерам, сферам деятельности и формам собственности организации, которые координируют свои действия и конкурируют между собой.
Причинами создания таких объединений могут быть:
сотрудничество с целью производства новых видов продукции и услуг;
взаимное использование ресурсов организаций, технологий, производственных помещений и т. д.
Создание предпринимательских союзов и сетей позволяет усиливать взаимодействие малых хозяйственных структур между собой и с организациями корпоративного сектора.
Преимущества создания предпринимательских союзов и сетей очевидны, поскольку позволяют по-новому взглянуть на границы организации, ее ресурсы, внутреннюю и внешнюю среду. Организации таких объединений рассматривают себя уже не как самостоятельный, обособленный, инородный предмет, а как часть единого рыночного образования. Это, в свою очередь, оказывает существенное влияние на хозяйственные связи и методы управления.
Например, организация по-другому начинает оценивать ресурсы, исходя из их ценности и ограниченности, - это принцип "трагедии палаты общин", сформулированный еще в 1832 г. У. Ллойдом. Он заключается в том, что если каждый отдельный предприниматель или организация при совместном использовании ресурсов извлекают индивидуальную выгоду за счет общих потерь, то такая система непременно развалится, так как по истечении некоторого времени все пользователи потеряют ресурс.
Применяя термины теории игр, можно сказать, что игра с нулевой суммой выигрыша постепенно вырождается в игру с суммой выигрыша, отличной от нуля. В этих условиях организации - участницы объединений не только должны каждый раз принимать решение относительно того, какой общий ресурс может быть без существенных потерь разделен между всеми участниками, а какой должен быть разделен с учетом сохранения баланса, равновесия. Осознание пределов глобальной общности накладывает отпечаток на развитие систем ответственности участников. Особые преимущества дают еще более крупные объединения предпринимательских союзов - кластеры. Они могут быть созданы на определенных территориях, которые предоставляют конкурентные преимущества.
Такими территориями могут быть:
крупные промышленные зоны городов;
деловые центры, обладающие необходимыми:
- инфраструктурой;
- средствами связи и телекоммуникациями;
- высококвалифицированными трудовыми ресурсами и т. д.
Сферы деятельности также могут быть различными:
производство товаров потребления;
здравоохранение;
различного вида услуги.
К преимуществам кластеров можно отнести:
взаимную поддержку их участников,
ускорение информационного обмена по каналам поставщиков и потребителей, имеющих контакты с конкурентами.
2. Выделяют 4 характерные черты сетевых образований:
систему ценностей. Организационную культуру сетевых образований отличает атмосфера взаимного доверия и поддержки, выполнение взаимных обязательств и соблюдение групповых интересов;
организационно-управленческое взаимодействие, которое строится на основе:
- совместного, согласованного выделения руководящего органа;
- распределения ответственности между всеми участниками;
- децентрализации управления;
- свободной конкуренции в рамках объединения и координации для повышения конкурентоспособности объединения в целом;
плюсы сетевых образований:
- сокращение издержек на заключение сделок;
- экономия на производственных издержках в силу специализации, разделения труда, концентрации участников на отдельных видах операций;
- расширение доступа к современным новейшим технологиям и информации;
- ускорение внедрения нововведений, апробации разработок и, следовательно, снижение инновационных рисков;
- неформальные методы работы, экономия времени, связанная с унифицированным документооборотом;
минусы сетевых образований:
- краткосрочный характер контрактов и договоренностей, следовательно, отсутствие материальной и социальной поддержки участников;
- предпочтение концентрации и специализации на ключевых позициях вместо универсализации;
- высокая текучесть кадров;
- разнородность состава сети и связанная с ней неопределенность.
3. Основными принципами управления сетевыми образованиями являются:
сетевая культура;
взаимность;
доверие.
Реализация этих принципов позволяет обеспечивать согласованную деятельность всего объединения в целом. Но из-за временного характера таких объединений приходится учитывать разнообразные риски, в том числе связанные с раскрытием информации и коммерческой тайной.
4. Виртуальная корпорация - временное неформальное объединение независимых организаций с целью взаимного использования ресурсов, снижения издержек и расширения возможностей рынка. Такое партнерство осуществляется, как правило, с использованием глобальных информационных систем (Интернет).
Сети - это неофициальные гибкие формирования, связанные взаимным доверием, в отличие от формальных иерархий, которые связаны с правилами, процедурами, властью и полномочиями. Однако для полноценного разностороннего развития необходимы и сети, которые наиболее полезны на творческих этапах создания нового товара, и структуры, позволяющие активно выводить новации на рынок.
Существуют также организации:
многомерные - основаны на использовании рыночных механизмов взаимодействия между подразделениями (например, покупка услуг);
круговые - демократические иерархии, особенность которых заключается в формировании вокруг каждого руководителя совета, включающего на низовом уровне всех подчиненных. Каждый член организации может участвовать в разработке и принятии решений;
интеллектуальные, главное в работе которых - творческий подход к решению проблем управления по принципу: "минимум планирования, максимум адаптации".
Литература
Baungarten u. Mezleny. Kartelle und Trusts, ihre Stellung im Wireschafts und Rechtssystem der wichtigsten Kulturstaaten. - Bonikowsky. Der Einfluss der industrieller Kartelle auf den Handel in Deutschland.
Liefmann. Die Unternehmerverbande, ihr Wesen und ihre Bedeutung. - Его же. Kartelle и. Trusts und die Weiterbildung der volkswirtschaftlichen Organisation. - Его же. Beteiligungs - und Finanzierungsgesellschaften. - Mentzel. D. Kartelle und die Rechtaordnung. - Nachold. Treuhandel und Treuhandelsgesellschaften in Grossbitanien, Amerika u. Deutschland.
Вопрос о синдикатах и трестах - это один из наиболее модных вопросов, интересующих и широкие круги публики и небольшие круги специалистов.
Самые насущные жизненные интересы привлекают общественное внимание к этому явлению. Несомненно, ощупью, даже не сознавая отчетливо ближайших целей, жизнь и у нас создает в изобилии самые разнообразные формы союзов предпринимателей, которые можно отнести к категории трестов и синдикатов. Трудно и предположить, в каких отдаленных уголках России создаются в настоящее время такого рода организации. Но, конечно, если мы желаем понять это явление, изучить его естественную сферу распространения и ту меру свободы, которую не только можно, но и необходимо ему предоставить, следует обратиться не к этим слабым зачаточным формам предпринимательских союзов, давно пережитым на Западе. Необходимо обратиться туда, где эти формы достигли блестящего расцвета, где правительственная борьба с ними пережила различные фазисы, где литература уже давно обратила внимание на особенности и значение этих новых предпринимательских организаций.
Но и по отношению к Западу можно говорить о том, что явление это не новое и уже знакомое теории лишь по сравне- нию с Россией. Если же сопоставить его с другими союзными организациями в области хозяйственной деятельности, то и для Запада надо будет признать новизну этого явления.
И эта новизна проявляется прежде всего в том, что до настоящего времени остается спорным само понятие трестов и синдикатов, в связи с неопределенностью терминологии.
Явление это слишком сложное для того, чтобы можно было скоро в нем разобраться. К тому же, как совершенно правильно отметили Баумгартен и Меслени, авторы лучшей работы, посвященной и юридической, и экономической сторонам синдикатов, когда слагаются новые социальные формации, которым приходится бороться с враждебными течениями, заинтересованные лица лишь с трудом, после долгих поисков, находят те формы, которые соответствуют их интересам484.
В этом вопросе колебания проявились с особой остротой и силой, так как, несомненно, он имеет огромное, не только экономическое значение. Его экономическое значение понятно само собой; синдикаты и тресты захватили именно те области производства, которые касаются предметов массового потребления, и те сферы деятельности, которые как, напр., железные дороги, имеют особенно большее для всей страны значение. Но не меньше значение этого движения, если и не в данный момент, то во всяком случае в ближайшем будущем, - в сфере отношений, выходящих далеко за пределы хозяйственного быта. Тут пред государством задача исключительной сложности: признать явление, доказавшее свое право на существование, достаточно сильное для того, чтобы завоевать себе подобающее ему в общем строе отношений положение, и вместе с тем устранить все те вредные его стороны, которые грозят не только ухудшить экономическое положение более слабых, но и подорвать основы общежития, сосредоточив в руках немногих такую страшную силу, с которой засим окажется не по плечу борьба и органам государственной власти.
Как это обыкновенно бывает относительно явлений даже и наиболее спорных, их сущность всеми понимается более или менее одинаково, споры возбуждает лишь ближайшее определение, отграничение от других смежных явлений.
При этом в значительной мере споры вызываются даже не столько различием в понимании изучаемого явления, сколько различием в приемах конструирования. Если мы, говорят Баумгар- тен и Меслени, исключим из определения картелей и трестов то, что не представляется абсолютно необходимым для признания отдельных союзов картелью или трестом, то едва ли в нашем распоряжении останется сколько-нибудь осязательный критерий485. Дело в том, что эти союзы охватывают ряд явлений, весьма между собой различных, частью внешне слабо отличающихся от других смежных с ними явлений. Им всем, правда, свойствен один общий экономический принцип, но и этот принцип не составляет их монополии, он встречается и при других хозяйственных явлениях, существенно, однако, различных. Сущность этого явления вовсе не возбуждает особых сомнений. И если мы сопоставим определения тех, кто более смело подходил к задаче и стремился включить более характерные для этого явления признаки, мы убедимся, что отличия вовсе не так велики, как это может показаться с первого взгляда. За отдельными недостатками отдельных определений мы без труда найдем все же общую основную идею этого рода союзов. Клейнвехтер определяет их как «соединение производителей, а именно предпринимателей одной и той же отрасли промышленности, которые имеют своей целью устранить безграничную конкуренцию предпринимателей между собой и более или менее регулировать производство таким образом, чтобы оно хоть приблизительно приспособлялось к спросу; специально же картель имеет в виду препятствовать возможному перепроизводству»486. В этом опре- делении, бесспорно близко подходящем к существу явления, неправильно введен признак принадлежности участников к одной отрасли производства. Указание на устранение «безграничной конкуренции», как на цель соединений, не точно, так как задача в устранении вообще конкуренции. Наконец, неправильно выдвигается, как основная цель, приблизительное приспособление производства к спросу. Но за всем тем и в этом определении совершенно правильно проведена основная идея синдикатов и трестов, именно соглашение предпринимателей, имеющее целью влиять на производство и обмен с в целью привести их к согласованию. Но это согласование имеет совершенно определенную цель - предупредить или устранить падение цен и, конечно, в этом реальном результате, а не в согласовании производства с потреблением,-действительная цель соединения предпринимателей. Именно эту сторону выдвигает Брентано, определение которого и представляется поэтому более удачным; он называет картелями соединения производителей, имеющие своей целью путем планомерного приспособления производства к спросу препятствовать перепроизводству и сопровождающим его пагубным последствиям: падению цен, банкротству, обесценению капиталов, роспуску рабочих и безработице. Однако и это определение вызывает естественные возражения: хотя картели приводят в известное соотношение производство со спросом, но ведь сущность этого соотношения довольно односторонняя, оно рассчитано не на возможно более полное удовлетворение потребностей, но на приведение цен к такому уровню, при котором производство было бы, с точки зрения производителей, в достаточной степени выгодным. С другой стороны, репертуар задач, преследуемых, согласно этому определению, картелями, является чрезмерно великим. Конечно, все эти результаты достигаются или, точнее, должны достигаться картелями, достигаются ими и многие другие задачи, но не все эти задачи имеются ввиду при организации картелей. Их непосредственная задана, это - удержать или поднять цены до извест- ного уровня. Наконец, главный недостаток этого определения в том, что оно не заключает в себе указания на то средство, с помощью которого картели достигают своих целей. Этим последним недостатком отличается и определение Станислава Пиотровского, к которому присоединяется и академик Ян- жул в своем известном труде, посвященном описанию предпринимательских союзов487. Именно, Пиотровский определяет промысловые синдикаты как «союз нескольких промышленных заведений, производящих один и тот же товар, - союз, заключенный с целью предупреждения падения цен на известный товар ниже стоимости производства, т.е. ниже естественной цены, считая в том числе некоторый нормальный в данной стране предпринимательский барыш». Кроме того, определение это неудовлетворительно еще и в том отношении, что слишком подчеркивает необходимость принадлежности участников к производителям одного и того же товара и предупреждение падения цен, в то время как задача союзов часто - достижение повышения цен.
Совершенно правильно выдвигают в даваемом ими определении момент средств, помощью которых достигают своих целей картели, Баумгартен и Меслени. Они определяют картели и тресты как союзы предпринимателей, преследующих задачи ограничения или исключения конкуренции488. Хотя все вышеприведенные определения и не содержат в себе момента средства, которым достигается повышение цен, но само собой понятно, что они исходят из представления об исключении конкуренции как основе того соглашения, которое преследует задачу подъема цен. Было бы более правильно включить в определение картелей как ту цель - повышение цен, или, по крайней мере, удержание их на известном уровне, так, равно и то средство - исключение конкуренции, помощью которой эта цель достигается, таким образом определить картель, как соединение предпринимателей, стремящихся к повышению цен или предупреждению их падения помощью или совершенного исключения, или ограничения конкуренции.
В очерках, посвященных торговому праву, необходимо более внимательно остановиться на весьма распространенной ошибке, допускаемой при определении предпринимательских союзов, именно на включении в эти союзы одних промышленников и, следовательно, на исключении посредников, исключении всей торговли.
Конечно, огромное большинство картелей состоит из промышленных союзов. Таким образом необходимо признать, что то руководящее значение, которое некогда принадлежало торговым предприятиям в области предпринимательского строя, в настоящее время ими действительно утеряно. Когда-то торговля была именно той сферой хозяйственной деятельности, в которой впервые складывалось понятие предприятия, так как она впервые внесла в хозяйственную деятельность элемент риска, заготовляя на будущий спрос489. Теперь более сложной оказывается деятельность не посредника, но промышленника. Теперь ему тоже приходится заготовлять исключительно на будущий спрос. Положение промышленника при этом, однако, более сложное в том отношении, что он связан размерами своего постоянного, а не оборотного капитала, которому он не может дать иного назначения. Отсюда более острая необходимость в разного рода соглашениях между предпринимателями в области промышленности, нежели в области торговли. Но было бы неправильно сделать отсюда тот вывод, что эти новые более сложные формы товарищеских соединений совершенно чужды торговым предприятиям. Мнение, будто картельное движение находится в прямом противоречии с торговлей, что оно должно повлечь за собой ее вытеснение, в значительной мере основано на недоразумении. В специальном исследовании, посвященном выяснению влияния картелей на торговлю, Бониковскому удалось выяснить односторонность этого взгляда490. Автор, с одной стороны, совершенно правильно указывает на то, что сама торговля отнюдь не является принципиальной противницей картелей. Наоборот, поскольку картели имеют своей задачей обеспечение большей устойчивости цен, они идут навстречу и интересам торговли. Сами по себе высокие цены отнюдь не вредят торговле. Пока они не задерживают сбыта, они скорей ей даже полезны491. Конечно, устойчивость цен имеет и свои невыгодные для торговли стороны: она уравнивает всех купцов. Но и уравнение далеко не абсолютное, так, напр., совершенно законной является разница цен в зависимости от размеров покупок, совершаемых посредником. Вместе с тем устойчивость, определенность цен, уверенность в том, что другой не получит товаров по более дешевым ценам, представляет и свои весьма серьезные выгоды для купцов. Правда, картели неоднократно обнаруживали стремление устанавливать непосредственные сношения с потребителями, но попытки эти далеко не всегда кончались победой: картели бывали вынуждены сознаваться в том, что организация сбыта вещь настолько сложная, требующая в такой мере специального аппарата, что гораздо выгоднее - предоставить это дело особому классу посредников492. Крупные картели естественно обнаруживают тенденцию ставить торговлю в более зависимое от себя положение, стеснять, порой весьма значительно, ее деятельность. В этом отношении картели проявляют ту же черту, которую они обнаруживают по отношению к потребителю: стремление диктовать свои условия. Но опыт уже успел доказать, что торговля до настоящего времени обладает еще достаточно жизненными силами для того, чтобы отстаивать свое существование даже и перед лицом самых могущественных синдикатов. И так как, очевидно, рядом с ними оказывается совершенно бессильным единичный, хотя бы и очень крупный торговец, то последствием образования картелей производителей является такое же картелирование среди соответствующих отраслей торговли. Первые картели, говорит Бониковский, часто вызывают к жизни вторые493. Многие полагают, что образование картелей среди торговцев невозможно благодаря любви купца к самостоятельности в сфере своей деятельности, значению личной инициативы, наконец, ввиду технических особенностей торговли. Но при этом упускается из виду, что эти соображения говорят вообще против образования картелей в какой бы то ни было отрасли промысловой деятельности. Поэтому, пока достаточно выгодно работать на свой страх, иметь самостоятельное предприятие, до тех пор предприниматель, в какой бы отрасли деятельности он ни работал, не откажется от этой своей самостоятельности. И до тех пор, пока производство не картелировано, торговля предметами этой не картелированной промышленности остается обыкновенно вне картельной организации. Но с момента ее картелирования положение отдельно стоящего торговца становится слишком зависимым от производителей, и отсюда стремление к такой же организации. Эти организации имеют большее экономическое значение, так как они в значительной степени могут восполнять отсутствие связи между потребителями, ставящее их в тяжелое по отношению к союзам производителей положение. Само собой, что союзы посредников этими своими организациями пользуются и для того, чтобы улучшить свое положение не только по отношению к производителям, но и по отношению к потребителям494. Необходимо иметь в виду, что возможность конкуренции в области торговли безгранична. И если, с одной стороны, она менее опасна, так как, ввиду меньшей затраты капитала, торговец легче прекращает отрасль торговли, ставшей невыгодной, то, с другой стороны, отрасль, остающаяся особенно выгодной, быстро переполняется конкурентами, так как для того, чтобы заняться торговлей, в большинстве ее отраслей не нужна особенно значительная затрата капитала. Это вызывает часто такую конкуренцию среди посредников, которая вынуждает их, помимо уменьшения своей посреднической прибыли, делать покупателям целый ряд льгот, по преимуществу в области кредита, которые тяжело отражаются на купцах, требуя от них затраты весьма значительных капиталов. Поэтому неудивительно, что, несмотря на чрезвычайную неудовлетворительность статистических данных относительно картелей торговцев, удалось все же констатировать довольно значительное их количество495. Притом жизнь так богата самыми разнообразными комбинациями, что предусмотреть их нет совершенно никакой возможности. Только изучение фактов может раскрыть нам действительное влияние союзов предпринимателей и вообще все более и более крупной организации промышленности на организацию специально торговли. Так, напр., одним из результатов этого процесса является значительное развитие розничной продажи, организованной на крупно капиталистических началах, в ущерб оптовой торговле. С одной стороны, широкое развитие оптовой торговли заставило розничного торговца стремиться к тому, чтобы использовать преимущества крупно капиталистической организации, вступить в непосредственные отношения с производителями, с другой стороны, производители, желая избежать лишнего посредничества, должны были естественно относиться с сочувствием к крупным розничным торговцам в их борьбе с оптовиками496. Притом союзы купцов, как и союзы производителей, разделяются на высшую и низшую группы497. К последней относятся союзы, в которых участники ведут на собственный риск торговлю в рамках свободы, отмежеванной им союзом. В союзах высшего рода купцы отказываются от всякой самостоятельной торговли. Но было бы, конечно, совершенно неправильно отрицать огромное влияние развития союзов предпринимателей на всю постановку торговли в современном обороте. До тех пор, пока весь процесс производства отличался полной разобщенностью производителей, единственным организующим моментом делового оборота была торговля товарами. Она определяла будущий спрос, предъявляла соответствующие требования производителям, которые этими требованиями торговли и руководились. Понятно, когда оборотная сторона свободной конкуренции дала себя почувствовать производителям, когда они решились взять в свои руки организацию промышленной деятельности на планомерных началах, эта организующая функция торговли в значительной степени перешла в руки самих производителей и естественно вместе с тем упало значение посредника между производителем и потребителем, каковое значение лишь отчасти могло быть восполнено картельными организациями самих посредников. И чем сильнее организация союзов предпринимателей-производителей, тем, конечно, затруднительнее положение посредников, тем в большей степени они вытесняются с рынка. Так как до настоящего времени международные организации предпринимателей достигли сравнительно более слабого развития, то в области международной торговли деятельность посредника является и наименее стесненной. В области внутренней торговли организации предпринимателей наиболее цепко захватили те сферы, в которых производство рассчитано на массовое потребление, в которых продукты производств не рассчитаны на индивидуальный вкус и не подвержены воздействию моды. И сообразно с этим торговля именно в этих областях сохранила и наибольшей степени и свое былое влияние и свою былую организацию498. Но задача организации делового оборота в такой мере сложная и по мере развития капиталистического хозяйства в такой мере осложняющаяся, что современные предпринимательские союзы производителей отнюдь не могут взять на себя целиком задачу организации всего делового оборота. Потерянное в одной области торговля с избытком наверстывает в других областях. Союзы предпринимателей частью сами отливаются в конечном результате в форму единого предприятия, частью требуют организации на крупно капиталистических началах. Незначительные предприятия становятся нежизнеспособными. Далее, связанные картельными соглашениями предприятия нуждаются в особых посредниках, примиряющих их интересы и вместе с тем стоящих независимо от участников соглашения. Таким образом выдвигается необходимость в особом классе посредников, могущих привлекать к крупно капиталистическим предприятиям те колоссальные средства, которые совершенно не по силам отдельным предпринимателям. Это посредник в кредите вообще и особенно в обороте с ценными бумагами. Та организующая роль в обороте с хозяйственными благами, которую когда-то нес купец, покупавший товары с целью их перепродажи, теперь перешла к банкам, благодаря сосредоточению в их руках капиталов страны и возможности для них помещать эти сбережения в предприятия.
Таким образом, развитие картельного движения не вытеснило посредника, но заставило его принять в нем участие, и, кроме того, перенесло центр тяжести деятельности посредника из одной области в другую, значительно ее осложнив. Эта последняя сторона явления до настоящего времени еще не в достаточной мере оценена. Многообразие явлений, подводимых под одно понятие, вынуждает, при ближайшем изучении, подвергнуть их известной группировке. Естественно поэтому, что все исследователи этих союзов, безразлично экономисты и юристы, внимательно останавливаются на этом вопросе классификации предпринимательских союзов.
Более щедры в классификациях экономисты. У них классификации в значительной степени совпадают с простым описанием, несколько только систематизированным.
Конечно, в целях экономического изучения явления такая описательная группировка может представлять некоторые удобства. Но вместе с тем сводится к минимуму значение этих группировок, которые сливаются с изучением явления во всем многообразии его проявлений.
Такие приемы группировок, во всяком, случае мало полезны для юристов, которые преследуют раньше всего задачу изучения форм явлений.
Обращаясь к группировке союзных организаций с этой точки зрения их форм, необходимо остановиться на противопоставлении трестов всем другим предпринимательским союзам с картельными задачами.
Трудность этого противопоставления несколько осложняется еще и неустойчивостью самой терминологии499. Трудно, конечно, рассчитывать на то, чтобы удалось легко и скоро установить точную терминологию по отношению к институту, широко распространенному, с которым сталкиваются широкие слои публики, совершенно незнакомые с научными терминами. Но нужно, по крайней мере для себя, во избежание прямых недоразумений, установить в этом отношении некоторую определенность.
Термин «предпринимательские союзы» представляется, как нам кажется, наиболее удачным для общего обозначения всего того круга явлений, который охватывается данным определением соединения предпринимателей, стремящихся к повышению цен или предупреждению их падения помощью или совершенного исключения, или ограничения конкурен- ции. Против этого термина возражает Струве500, находя, что он охватывает собой и такие союзы предпринимателей, которые не преследуют задач ограничения конкуренции. Но пока мы для такого рода союзов не имеем, да и не нуждаемся в техническом термине.
Противопоставление синдикатов трестам, или, точнее, выделение трестов не создает особых трудностей для практики. Но, как правильно указывают Баумгартен и Меслени501, теоретическая задача разграничения этих явлений так же трудна, как сравнительно легка задача чисто практическая. Мы имеем тут дело с длинной цепью отношений, на одном конце которой простые договорные отношения совершенно самостоятельных субъектов прав, на другом конце которой новый субъект прав. И, казалось бы, самое простое решение вопроса это -отнесение последней категории к понятию трестов, всех остальных - к синдикатам вообще. В действительности, однако, простота этого решения только кажущаяся.
Некоторые находят такого рода подразделение неправильным уже потому, что там, где возник новый субъект прав, мы уже имеем дело не с соглашениями предпринимателей, что составляет предмет всякого рода картелей, а нового предпринимателя. Но это чисто-формальное соображение отнюдь не имеет решающего значения. Сущность явления не изменяется от того, что группа предпринимателей, вместо того, чтобы пойти между собой в соглашение, регулирующее деятельность участников, сливает всю свою деятельность в такой мере, что мы имеем дело уже не с соглашением предпринимателей, но с единым предприятием. Необходимость законодательного вмешательства от этого ни в малейшей степени не изменяется, как не изменяется и тот вред или та польза, которую принесет такого рода объединение предпринимателей.
Поэтому было бы совершенно неправильно выделять из сферы картельных организаций эту более могущественную форму исключения конкуренции. Это значило бы по соображениям чисто-формального свойства суживать круг изучаемых явлений за его естественные пределы. Когда в одни и те же юридические формы отливаются явления по существу чрезвычайно различные, задача юриста, задача законодателя заключается в том, чтобы этому различию явлений дать соответствующее выражение, несмотря на единство объединяющих их форм.
Итак, и единые предприятия, объединяющие всех предпринимателей какой-либо отрасли производства в одну акционерную компанию и исключающие конкуренцию, входят в понятие союза предпринимателей. Но можно ли в основу противоположения трестов другим синдикатам положить этот признак единства предприятия, образования нового субъекта прав?
Картельное соглашение может преследовать задачу смягчения конкуренции, отнюдь не посягая на самостоятельность участников ни в процессе производства, ни в процессе продажи. Все соглашение может сводиться к известным стеснениям при установлении цен, соглашениям относительно района продажи и т.д. Соглашение может касаться и ограничений относительно размера производства.
Слабая сторона этого рода соглашений заключается в том, что контроль здесь почти невозможен, злоупотребления неуловимы. Контроль над продажей возможен при непременном соблюдении одного условия: самая продажа должна быть сосредоточена в руках контрагентов.
Таким образом, вторую ступень картельных соглашений образуют такие, предметом которых является передача всей торговли в руки контрагентов, вступивших в картельное соглашение. Может быть организовано посредническое бюро, которое лишь распределяет заказы сообразно установленному соглашению, не вступая, однако, непосредственно в договорные отношения с заказчиками. Далее, возможно и предоставление права заключения договоров самим бюро с тем, что за- сим эти договоры передаются опять-таки соответственно условиям картельного соглашения, отдельным участникам.
Таким образом, эти бюро или могут быть лишены самостоятельной юридической позиции, или пользоваться таковой в том случае, если деятельность бюро выражается в форме самостоятельной комиссионной сделки, когда, следовательно, это бюро является комиссионером, заключающим договор от своего имени, хотя и за счет союза.
В этом случае мы имеем такой способ организации совместной деятельности, который создает возможность перехода от форм договорного права к корпоративной организации502. Специально у нас в России эти посредники по продаже товаров всех производителей, вступивших в картельное соглашение, организуются в форме новых субъектов права -акционерных компаний. Их уставы по большей части ни в чем не отличаются от обычных уставов акционерных компаний и только при их сопоставлении с теми договорными соглашениями, на почве которых эти уставы выработаны, можно выяснить их картельный характер.
Но предпринимательские соглашения, естественно, обнаруживают тенденцию распространиться и на другую сторону деятельности участников, на самый процесс производства. Косвенно и соглашениями первого рода достигается в известной мере этот результат. Если таковым соглашением устанавливаются продажная цена и другие условия продаж, то, понятно, это самым существенным образом должно отражаться и на процессе производства всех предпринимателей, вступивших в это соглашение. Но все же самый процесс производства остается вне прямого влияния со стороны союза. Мало того, устанавливая цены и вообще условия продажи товаров всех своих участников, союз должен сообразоваться с теми условиями, в которые поставлены его участники.
Для того, чтобы достигнуть влияния на все стороны предпринимательской деятельности, надо предпринимательское соглашение распространить и на область производства. Один из наиболее старых и вместе с тем один из наиболее любопытных видов такого рода соглашений представляют знаменитые американские тресты. Сущность этого рода соглашений заключается в том, что акционеры всех предприятий, которые пришли к соглашению об исключении конкуренции, передают все свои акции в руки доверенных лиц (отсюда и название), получая взамен акции удостоверения треста в количестве, соответствующем количеству акций предприятия, входящего в трест. Эти доверенные лица, имея в своих руках акции всех конкурирующих предприятий, приобретают возможность взять в свои руки все эти предприятия, ставя во главе каждого из них своих людей и контролируя все дело. Таким образом не только цены товаров, но все их производство оказывается в руках предпринимательского союза. И так как акционеры отдельных предприятий получают доход не в зависимости от успешности деятельности их завода, но от успешности деятельности всего союза, то, естественно, они заинтересованы уже не в судьбе того предприятия, с которым они пошли в трест, но лишь в судьбе самого треста. Поэтому отдельные участники не могут иметь никаких возражений против прекращения работы в отдельных заводах, если конъюнктура такова, что завод этот должен производить дороже других заводов, лучше обставленных, которые могут удовлетворить весь спрос.
В этой форме соглашения достигается полное хозяйственное слияние всех вступивших в него предприятий. Но мы все еще остаемся в области договорного соглашения, пред нами все еще нет нового субъекта прав. Лифман настойчиво подчеркивает, что мы имеем тут лично-правовую связь участников503. Однако переход к новому субъекту прав донельзя облегчен: достаточно эту передачу акций в руки доверенных лиц заменить передачей новой акционерной компании.
Таким образом, совершенно различные юридические формы служат одним и тем же экономическим целям. Поэтому
правы Баумгартен и Меслени, когда утверждают, что форма организации предпринимательского союза не может служить решающим критерием для различения трестов от всех других синдикатов504.
Этот критерий Баумгартен и Меслени стараются отыскать не в различии юридических форм, но в различии технически- хозяйственных особенностей синдикатов и трестов. Есть одна сфера, которая остается недоступной вмешательству со стороны синдиката, в которой его участники остаются совершенно свободными,-это процесс производства. Только тресты могут его регулировать. Следовательно, именно здесь следует искать критерий различения. Поэтому авторы и определяют трест, как предприятие с картельными задачами, сосредоточивающее процесс производства в едином с хозяйственной точки зрения предприятии505. В этом критерии для различения трестов и синдикатов имеется, однако, один существенный недостаток: он не дает никакого ответа для целой категории картельных соединений, именно для торговых, так как в них вообще отсутствует элемент производства. Недостаток этого критерия, однако, не только в том, что он не всегда достаточен. Ведь и торговые картели не только существуют, но и разделяются, как было уже отмечено выше, на синдикаты и тресты. И если такое различение возможно по отношению к картелям, производством вовсе не занимающимся, то, очевидно, потому, что критерий различения в другом месте, а не в противопоставлении производства торговле. Все дело в хозяйственном единстве предприятия. Для предприятий, занимающихся производством, это хозяйственное единство имеется налицо в том случае, если все производство централизовано. Очевидно, од- нако, центр тяжести здесь не в самом моменте централизации производства, а в хозяйственной централизации всего предприятия. А так как таковая централизация возможна и для торгового предприятия, то именно потому и по отношению к торговым синдикатам возможно деление на синдикаты и тресты, хотя тут и нет никакого производства.
Этот момент хозяйственного единства предприятия, как критерий выделения трестов из всех остальных предпринимательских союзов, выдвигает проф. Шершеневич. «В тресте, - говорит проф. Шершеневич, - соединяющиеся предприниматели утрачивают свою хозяйственную самостоятельность; предприятия становятся частями новой организации и подчиняются в своей деятельности указаниям, идущим всецело из центрального управления треста. Трест представляет собой единое хозяйственное предприятие, тогда как синдикат составляет федерацию хозяйственных предприятий»506.
Когда и под влиянием каких причин возникли предпринимательские союзы? Это - вопрос, от правильного ответа на который зависит, в значительной мере, и правильная оценка этого явления.
Определяя время возникновения картельных соглашений методом внутренней хронологии, мы можем сказать, что оно относится к эпохе, когда промышленные кризисы достигли значительной степени интенсивности и стали явлением, периодически повторяющимся, именно в XVIII ст. Конечно, возникновение предпринимательских союзов естественно относится ко времени несколько более позднему, нежели широкое развитие кризисов. Было необходимо, чтобы народное хозяйство испытало всю тяжесть периодически повторяющихся кризисов для того, чтобы попытаться отыскать против этого зла средство, находящееся в полном противоречии с обычными приемами предпринимательской деятельности.
Притом современная организация промышленных предприятий, благодаря одной своей особенности, должна была вызвать по преимуществу стремление к предпринимательским союзам. Этой особенностью является преобладание в них постоянных капиталов над капиталами оборотными. Главную ценность в современных фабричных и заводских предприятиях составляют постройки, машины и т.п. имущество, которому, в огромном большинстве случаев, не может быть дано иное назначение, нежели то, для которого оно было приобретено. Таким образом, при невозможности далее вести данное производство, весь капитал становится мертвым, что связано с огромными потерями на процентах. Отсюда естественная тенденция производить, хотя бы и с убытком, в расчете на то, что этот убыток будет меньше потери на процентах в случае полной приостановки производства. Естественным последствием такого расчета является дальнейшее понижение цен, которое опрокидывает и этот расчет и затягивает период депрессии, влекущий за собой кризис507.
Первые картельные соглашения английских владельцев каменноугольных копей относятся еще к XVIII ст. В специальной работе, посвященной этому вопросу, проф. Кон выяснил, что чрезмерная конкуренция, понизившая цены на уголь ниже издержек производства, вызвала эти картельные организации508. Правда, ближайшее исследование этого вопроса выяснило, что это только одна сторона дела. Новейшее исследование Леви509 установило, что эти старейшие капиталистические организации обязаны своим возникновением системе правительственных монополий. Именно благодаря искусственности этих первых предпринимательских соглашений, была возможна борьба с ними и их уничтожение510. Однако, уже в 18 столетии возникают новые предприниматель- ские соглашения, тем более опасные, что они не рассчитаны на правительственную монополию. Так, в 1771 г. возник такой прочный союз, просуществовавший до 1844 г.511. Разнообразие интересов предпринимателей разрушило это соединение. Предприниматели, как таковые, предпочитают свободу действий.
В Северо-Американских Соединенных Штатах первое возникновение картельных соглашений относится к моменту сильного кризиса, наступившего после подъема I860 г.
Первые картельные соглашения в Америке относятся к периоду, последовавшему после того расцвета в промышленной жизни, который наступил вслед за войной 1860 г. Несколько цифр могут характеризовать силу этого расцвета.
Именно под влиянием конкуренции, а отнюдь не для того, чтобы использовать благоприятную конъюнктуру ради увеличения своих барышей, впервые возникли соглашения предпринимателей в целях ограничения производства и распределения заказов512.
Эти соглашения предпринимателей носили название pools, вполне соответствующее европейскому термину картели.
Однако эти pools не надолго удержали доминирующее положение. Взаимное недоверие, в достаточной мере обоснованное обманами и злоупотреблениями, практиковавшимися предпринимателями, обнаружили недостаточность этой формы предпринимательского соглашения. Было два средства бороться с этим злом. Одно- организовать совместную продажу всех продуктов производства предприятий, вступивших в картельное соглашение; другое - слить все эти предприятия в одно в том смысле, чтобы результат деятельности всех предприятий составляет одну массу, которая подлежала бы распределению между собственниками предприятий не сообразно результатам производства в каждом из них, но пропорционально той оценке, которая бы- ла сделана предприятию в момент вступления собственника в картельное соглашение.
Первое средство было широко использовано в Европе, оно остается почти единственным до настоящего времени в России. Оно с любовью культивируется и в Германии, выработавшей разные типы такого рода соглашений.
Естественно, пока стремление к монопольному положению являлось единственной целью картельных соглашений до тех пор было неизбежно отрицательное отношение к ним общественного мнения, особенно ввиду тех злоупотреблений, которые, при первой к тому возможности, позволяли себе эти предпринимательские союзы.
Была, однако, другая, гораздо более глубокая причина распространения предпринимательских союзов, тесно связанная с прогрессивными явлениями в народном хозяйстве. Именно, постоянно усиливавшийся процесс концентрации в области производства и обмена. В XVIII ст. этот процесс концентрации вызвал к жизни акционерные компании, которые долгое время казались явлением не только опасным, но и вредным, как носившее характер монопольных организаций. Лишь постепенно поняли важную функцию акционерных компаний, как единственной формы товарищеского соединения, которая могла в то время в полной мере удовлетворить этому требованию крупно капиталистических организаций.
В конце XIX ст. вновь возникла необходимость, в интересах народного хозяйства, в дальнейшей концентрации предприятий. Предприятия, которые по своим размерам, казалось, еще так недавно удовлетворяли всем техническим условиям, теперь становятся явно недостаточными, и дальнейший прогресс становится возможным только в связи с дальнейшим и притом значительно более быстрым ростом размеров предприятий. И так как вместе с тем всюду обнаруживается известное перепроизводство, а не недопроизводство (принимая во внимание существующий спрос), то задачи дальнейшего увеличения размеров предприятий должны при таких условиях сводиться к уменьшению издержек производства. Это было возможно при дальнейшей его концентрации и при исключении из процесса производства всех тех предприятий, которые находятся в менее выгодных условиях и должны производить по более дорогим ценам513.
Вполне естественно, что разрешение этой задачи в большем масштабе, выпало именно на долю Америки, занявшей первое место по размерам своих капиталистических предприятий.
Способ разрешения этой задачи вполне подтверждает ту мысль, что история хозяйственных институтов далеко не совпадает с историей тех юридических форм, в которые, в конечном результате, облекаются эти институты. Несомненно, что в смысле экономической преемственности явлений тресты были подготовлены картелями, но между юридической природой картели и юридической формой треста нет ничего общего. Тот факт, что оборот воспользовался именно этой формой древнего права для практического осуществления дела дальнейшей концентрации капиталистических предприятий, свидетельствует об удивительной экономии в области создания юридических форм.
Тресты, своим возникновением обязаны английскому обычному праву, они совершенно независимы от традиций римского права. Трест - это имущество, доверенное одному лицу, но с тем непременным условием, чтобы вся выгода, которая может быть связана с владением этим имуществом, принадлежала другому514.
Лучшим доказательством того огромного значения, которое тресты приобрели в Англии, может служить то обстоятельство, что, несмотря на всю нелюбовь англичан к писан- ному праву, законодатель счел себя вынужденным особыми актами нормировать этот институт.
Не останавливаясь на более внимательном рассмотрении этих актов515, отмечу только, что всякого рода имущество может быть объектом треста, что уполномоченным, согласно тресту, лицам предоставлено весьма широкое поле для усмотрения. Это, конечно, отнюдь не исключает ответственности этих лиц за неправильные действия.
Этот институт старого права затем постепенно модернизировался. Из института, преследовавшего задачу, по преимуществу, устранения затруднений, создаваемых отживавшими свой век нормами права, стеснительными для гражданского оборота, он обратился в институт, служащий различным экономическим задачам, которыми так богат современный капиталистический строй.
Англия приспособила старый институт трестов для новых потребностей, Америка впервые широко его использовала. Здесь к трестам применялись нормы английского права. При этом, однако, с самого начала обнаружилась одна особенность не американского права, но американской практики.
В Америке обязанности управомоченных по тресту лиц возлагались не на отдельное лицо, но на группы лиц, на общество, преследовавшие задачи треста516. Таким образом в Америке, в отличие от родины трестов, они с самого начала служили задачам крупно капиталистической промышленности. И именно этим обусловливается то обстоятельство, что предпринимательские союзы прибегли именно к трестам при первых попытках организоваться в целях лучшего достижения своих картельных задач.
Задачи образования трестов в Америке были возлагаемы первоначально не на вновь образуемые с этой целью общества, но на существующие. Страховые общества были первыми обществами- трестами в Соединенных Штатах.
Первая компания, посвятившая себя задачам трестирования, была Pennsylvania Company for insurance on Lives and Granting Annities, основанная в 1812 г. Компания эта обратила внимание в 1830 г. на так называемые Agency Houses в Ост- Индии, которые совершали разного рода операции трестирования517. Общество назначило особую комиссию для изучения вопроса о том, в какой мере было бы желательно и ему заняться такого рода операциями. Вопрос получил окончательное разрешение лишь в 1836 г., когда компании было дано правительством разрешение принимать движимое и недвижимое имущество в качестве треста в свое управление и вообще право заниматься трестированием дел.
Лишь в 1851 г. возникла еще одна трест-компания, а в
1853 г. в Нью-Йорке United States Trust С. Эта последняя компания была первым предприятием, основанным специально в целях трестирования дел, и, как указывает Наход, со времени возникновения этой компании начинается новая эпоха компаний-трестов.
В течение первых двадцати лет после образования этого треста возникло около 50 таких компаний. Но чем дальше, тем процесс образования новых трестов принимал все более и более стремительный характер. К 1906 г. в Штатах, действует уже около полутора тысяч трестов0 .
Законодательство Северо-Американских Соединенных Штатов не могло, конечно, остаться безучастным свидетелем распространения этого нового явления, встревожившего общественное мнение даже и привычных к энергичному проявлению частной инициативы американцев. Несомненно, число сделанных в Америке попыток нормировать картельное движение, превосходит далеко все то, что было сделано в этом отношении на всем остальном земном шаре. Но условия, в которых находится законодательная власть в Соединенных Штатах, обрекали эти попытки на постоянные неудачи.
Основной своеобразной особенностью всего американского законодательства является распределение законодательной власти между федеральным правительством и отдельными штатами, без достаточно ясной границы между их компетенциями.
Между тем это именно один из тех вопросов, в которых безусловно необходимо взаимодействие федерального правительства и законодательства отдельных штатов, так как картели и синдикаты, ограничивающие свою деятельность пределами отдельного штата, не могут представлять особого значения, именно с той точки зрения, с которой эти организации имеют особый интерес, с точки зрения монопольных тенденций к завладению рынками. Для железных дорог, банков и страховых предприятий, всей железоделательной промышленности, для нефти, сахара и т.д. рынок не ограничивается пределами отдельных штатов.
Надо при этом иметь в виду, что интересы разных штатов по этому вопросу крайне различны. Отношение штатов с широко развитой промышленностью и штатов земледельческих должно быть диаметрально противоположным. Но самым серьезным препятствием для правильного развития картельного права является общее состояние американского законодательства. Основным правом, нормирующим все отношения, является английский common law, поскольку он не отменен специальными узаконениями. Понятно, в этом common law совершенно не было норм, которые были бы приложимы к картелям. Не было также законодательных постановлений, нормирующих те сферы деятельности, к которым, по преимуществу, прилагались эти формы картельного соглашения. Так, не было законов, регулирующих железнодорожную деятельность, банковую, страховую и т.д. Вследствие этого американские законодательные постановле- ния представляют из себя удивительную смесь постановлений, касающихся форм совместной деятельности предпринимателей и самой их деятельности.
Особенно жалким должно было оказаться содержание common law по отношению к тем формам крупнокапиталистического строя, которые так пышно расцвели на американской почве. Это старое обычное английское право, в совершенно иных условиях сложившееся, знало два принципа, которые должны были оказаться в непримиримом противоречии именно в сфере вопросов картельного права. С одной стороны, английское право сложилось на почве полного уважения к индивидуальной свободе, невмешательства в сферу деятельности частного лица. С другой стороны, это же право было проникнуто самым отрицательным отношением к монополии.
Таким образом получалось как бы безысходное противоречие именно по отношению к картельным организациям.
Неудовлетворительное состояние законодательства должно было раньше всего проявиться в области железнодорожного дела. Дороги проводились без всякого плана, проводились хищническим образом, проводились даже не на капиталы строителей, но на деньги, собранные путем выпуска облигаций, так что предприниматели оказывались совершенно не заинтересованными в успехе самого дела. Наконец, эксплуатация дорог происходила опять-таки только по соображениям интересов предпринимателей, безотносительно к государственным интересам518. Понятно, однако, что конкурирующие предприятия поняли бессмысленность своей борьбы и начали входить между собой в соглашения. И общество естественно испугалось того, что эта единственная гарантия защиты его интересов против своекорыстия железнодорожных деятелей исчезает.
Понятно, первым законодательным актом, направленным против трестов, оказался закон, имевший своей задачей упорядочить железнодорожное дело, именно Interstate Commerce Act 4 февраля 1887 г. Закон распространяется на железнодорожные предприятия, действующие на пространстве нескольких штатов. В законе этом содержатся некоторые в такой мере целесообразные постановления, касающиеся вопросов железнодорожной политики, что можно только удивляться, как страна обходилась до того без них.
Сделавшаяся знаменитой ст. 5 этого закона воспрещает всем возчикам, подчиненным действию этого закона, вступать в соглашения, заключать договоры или связывать себя с целью соединять доходы от перевозки различных конкурентных дорог, или делить между собой валовой или чистый доход, или часть этих доходов. Каждый день действия такого соглашения рассматривается как самостоятельный деликт519.
Эта часть закона может служить превосходным доказательством того, в какой мере неумелый законодатель, уверенный в своем всемогуществе, может достигать результатов, диаметрально противоположных тем, к которым он стремится. Закон оказался вообще мертвой буквой по отношению к синдикатам, которые могли легко избегнуть его действия, сливаясь в одно предприятие. Таким образом, он лишь «ускорил и усилил консолидацию или слияние многих линий»520.
Такой эффект закона обусловливается, очевидно, его полной непродуманностью. Но эта непродуманность была, к сожалению, не случайной. Правительство уступило напору общественного мнения, которое было недовольно, и притом весьма основательно, деятельностью железнодорожных предприятий, связанных картельными соглашениями. Но так как недовольство общественного мнения, под давлением которого законодательство и начало борьбу с предпринимательскими союзами, не стихло, то правительство, не уяснив себе практического значения принятой им по отношению к железнодорожным синдикатам меры, поспешило дальше по тому же пути, усилив свою борьбу и распространив ее на других предпринимателей.
2 июля 1890 г. был издан федеральный закон, приобретший громкую известность под названием акта Шермана (его инициатора). В решительности чисто-американской закону этому нельзя отказать. Его судьба дает нам возможность оценить, какое значение в области законодательства имеет одна решительность.
Согласно ст. 1 всякое соглашение в форме треста или в другой какой-либо форме, имеющее целью ограничение промышленности или торговли между отдельными штатами или с иностранными государствами, признается незаконным. Каждое лицо, которое вступит в такого рода соглашение, подлежит наказанию штрафом в размере до 5000 дол., или тюремным заключением сроком до одного года, или тому и другому наказанию совместно, по усмотрению суда. Согласно ст. 2, тому же наказанию подвергается каждое лицо, монополизирующее или пытающееся монополизировать, или вступающее в соглашение с другим лицом, или лицами с целью монополизировать какую-либо часть промышленности или торговли между отдельными штатами или с иностранными государствами. Ст. 4 и 5 возлагают на суд и прокуратуру обязанность возбуждения дел о нарушении этих статей закона и предоставляют им соответствующие полномочия. Согласно ст. 6 всякого рода собственность, которая была приобретена такого рода договором или соглашением или составляет объект действия, предусмотренного в ст. 1, может быть конфискована в пользу государства при перевозке из одного штата в другой или в иностранное государство. Ст. 7 предоставляет каждому лицу, которое понесет убыток вследствие действий, предусмотренных настоящим законом, право на вознаграждение в размере тройной стоимости понесенных убытков. Наконец, последняя 8 ст. этого закона поясняет, что слова «лицо» или «лица», в нем употребляемые, обнимают собой и корпорации, и ассоциации, признанные законами Соединенных Штатов или какой- либо территории или штата, или иностранного государства521.
Одного поверхностного ознакомления с этим актом совершенно достаточно для того, чтобы убедиться в его огромных недостатках. Можно быть разного мнения по вопросу об уместности угрозы уголовным наказанием за нарушение запрета закона образовывать тресты и синдикаты. Но, во всяком случае, несомненно одно: центр тяжести должен быть не в наказании, это привесок, а в гражданских последствиях несоблюдения закона, который преследует хозяйственные задачи. Между тем закон Шермана говорит исключительно об уголовных последствиях нарушения его предписаний; вопрос о действительности самого соглашения и целый ряд связанных с ним цивилистических вопросов в законе вовсе не предусматриваются.
При такой постановке закона представляется еще более поразительной та удивительная небрежность, с которой законодатель обращается с понятием синдикатов и трестов, не давая его определения.
Фактическое проведение в жизнь постановлений этого закона должно было бы не только прекратить картельное движение, но и вообще нанести самый жестокий удар всей американской торговле. Как мы уже имели случай видеть, в Соединенных Штатах было невозможно образование акционерных компаний с районом деятельности, рассчитанным на несколько штатов. Таким образом, запрещение каких бы то ни было соглашений между акционерными компаниями разных штатов до крайности стеснило бы торгово-промышленную деятельность в стране.
Эти последствия, вероятно, наступили бы, если бы и этот закон, как и его предшественник, не остался чисто бумажной угрозой. Суды отказались от его применения, находя, что конгресс не управомочен издавать законы, признающие недействительными союзы, действительные с точки зрения законодательств отдельных штатов.
Боязнь трестов обращалась в какой-то особый дальтонизм, в силу которого во всем были склонны видеть тресты. Так, напр., штат Канзас воспрещает фиксировать даже гонорары врачей и адвокатов522. С точки зрения этого закона постановление совета петербургских присяжных поверенных, воспретившее по так называемым увечным делам брать вознаграждение в размере более 10% с присужденной суммы, попадало под понятие воспрещенного треста.
Qui prouve trop, ne prouve rien. Понятно, такого рода законодательные акты были бессильны задержать развитие картельного движения, имевшего под собой именно в Северо- Американских Штатах более серьезную почву, нежели где-либо, ибо именно здесь капиталистические формы производства и торговли достигли наибольшего развития. Но жизнь все же несколько уродовалась под влиянием подобного рода законодательных актов, тресты принимали формы, которые сами по себе представлялись менее желательными. Законодательства отдельных штатов должны были сознавать всю ненормальность такого положения вещей. Необходимо было создать возможность образования трестов под охраной не только обычной практики, но и закона. Первый вступил на этот путь штат Нью-Джерси. До 1889 г. ни один штат не разрешал учреждения акционерных компаний, имевших целью скупку акций других акционерных компаний, так как справедливо усматривали в этом способ возникновения трестов под охраной самого закона. Этот штат в 1889 г. впервые разрешил возникновение такого рода компаний. Штат Нью-Йорк последовал этому примеру. Таким образом, говорят Баумгартен и Месле- ни, был создан оазис, в котором тресты могли находить для себя безопасное убежище523.
И дальнейшее развитие федерального законодательства пошло по пути более внимательного изучения явления и выработки тех средств, которые дали бы возможность действительного вмешательства государственной власти в деятельность трестов. Здесь, таким образом, в конце концов наметился тот путь, по которому, по-видимому, пойдет в ближайшем будущем и европейское законодательство.
Закон 10 февраля 1903 г.524 дополняет Interstate Commerce Act и Sherman Act, обеспечивая правительственной власти возможность вмешательства в процессы, направленные, согласно этим законам, против трестов. Вмешательство государственной власти влечет за собой некоторое изменение в процессе и его значительное ускорение. Далее, закон 25 февраля того же года принимает меры к тому, чтобы облегчить в этом процессе возможно более полное раскрытие истины. В отступление от общих начал процесса, никто не имеет права уклониться от дачи свидетельского показания, и ложное показание карается даже и в том случае, если свидетель правдивым показанием подверг бы себя угрозе уголовного наказания. Вместе с тем для того, чтобы обеспечить полную правдивость показания, закон этот освобождает от страха возбуждения преследования и угрозы наказанием свидетеля на основании фактов, установленных его показанием. Вместе с тем для того, чтобы сделать более реальной угрозу вмешательства правительственной власти в эти процессы, закон предоставляет для этой цели в распоряжение министра юстиции ежегодно сумму в 500.000 долларов.
14-ого же февраля закон возложил на министерство торговли и труда обязанность подготовить разрешение вопроса об акционерных компаниях, находящегося, как мы видели, в такой тесной связи со всем картельным движением.
Согласно этому закону (названному Nelcon amendment в честь предложившего его депутата), в департаменте торговли и труда должно было быть создано особое отделение для союзов (bureau of corporations) с особым комиссаром и его помощником во главе. Задача этого отдела - изучение ведения дел акционерными компаниями, союзами, обществами, которые занимаются торговлей между различными штатами или заграничной торговлей, то есть сюда попадут все более значительные тресты. Результаты своих исследований этот отдел должен доводить до сведения президента республики для того, чтобы дать возможность выработать соответствующие законопроекты. По предложению президента республики, эти доклады могут быть публикуемы. Вместе с тем закон принимает меры к тому, чтобы дать комиссару возможность действительного изучения деятельности союзов и обществ. Так, он имеет право вызывать свидетелей под угрозой штрафа, требовать представления документов и допрашивать участников под присягой. Далее он имеет право собирать и опубликовывать данные, касающиеся деятельности обществ, подлежащих его контролю.
Деятельность этого учреждения пока еще так непродолжительна, что было бы преждевременно судить по результатам о его значении. Но и помимо этих результатов можно сказать, что именно потому, что явление, подлежащее его изучению, в такой мере новое и сложное, это единственно правильный путь к разрешению вопроса о мерах и способах законодательного вмешательства в его дальнейшую судьбу.
Французское законодательство о синдикатах и трестах находится, быть может, в наиболее первобытном состоянии. Оно весьма поучительно именно как предостерегающий пример, как доказательство того, что законодатель не так всесилен, как он сам склонен думать, что, ставя себе слишком смелые задачи, находящиеся в противоречии с требованиями жизни, он отнюдь не достигает тех результатов, к которым стремится, к каким бы решительным мерам он ни прибегал.
В отрицательном отношении нельзя пойти дальше, нежели это делает французское законодательство. Оно не только запрещает союзы предпринимателей, оно облагает нарушение этого запрета весьма строгой карой. Согласно ст. 19 уголовного кодекса, воспрещается соглашение о продаже какого-либо товара не ниже определенной цены, равно как соглашение, имеющее целью продажу товаров выше той цены, которая установилась бы при действии свободной конкуренции, под страхом лишения свободы на срок от одного месяца до года и штрафа в размере от 500 до 10.000 фр. Кроме того, виновные могут быть отданы под надзор полиции на срок от двух и до пяти лет. Согласно ст. 420, заключение увеличивается на срок от двух месяцев до двух лет, равно как штраф усиливается в размере от 10.000 и до 20.000 фр., если объектом такого рода действий были зерновые хлеба, мука, хлеб, вино и другого рода напитки.
Практика французских судов по отношению к этим статьям с убедительностью доказывает нам, что нет и не может быть текста закона в такой мере ясного, чтобы исключить возможность превратного толкования, когда суды не желают стать на стражу этого закона. Так, французские суды признали, что соглашение, имеющее целью предупредить падение цен, не подходит под действие ст. ст. 419 и 420. Далее, французские суды признали, что соглашение производителей, стремящееся к установлению более выгодных для них цен, если они при этом не стремятся к монополизации всего рынка, тоже не попадает под действие уголовного запрета. Союзы предпринимателей неоднократно приводили во Франции к повышению цен. Неоднократно прокуратура возбуждала против виновных преследования по ст. 419 и 420, но суды никогда не признавали обвинение доказанным.
Остается признание такого рода соглашений недействительными с точки зрения гражданского права, согласно ст. ст. 1131 и 1133 гражданского кодекса, объявляющих недействительными соглашения, объектом которых является действие, воспрещенное законом. Но, во-первых, такие иски возможны лишь в исключительных случаях, ибо, как справедливо указывает Штейнбах525, при нормальном течении событий участники синдикатов заинтересованы в их существовании. Далее, Баумгартен и Меслени не придают почти никакого значения этим статьям гражданского кодекса и потому, что иск о признании такого соглашения недействительным должен исходить от одного из участников. В результате этого иска может получиться лишь свобода этого участника от картельного соглашения. Но, в конце концов, это еще не такой опасный для существования соглашения результат, так как остальные участники могут продолжать свою совместную деятельность. В доказательство правильности этого положения авторы ссылаются на то распространение, которое союзы предпринимателей получили во Франции в последнее время. Авторы полагают, что все, чего достигло столь отрицательное по отношению к этого рода союзам законодательство,-это изменение формы предпринимательских соглашений. Именно, они по большей части облеклись в форму трестов45.
Таким образом последовательно и строго проведенная в законе система абсолютного запрета предпринимательских союзов привела к результату, диаметрально противоположному тому, который преследовал законодатель.
Австрия, как и Франция, стоит на точке зрения безусловной недопустимости картельных соглашений. § 4 закона 7 апреля 1870 г. (так наз. Koalitionsgesetz) признает недействительными и наказуемыми соглашения лиц, занимающихся ка- ким-либо промыслом, направленные на повышение цен товаров ко вреду для публики. Притом австрийская судебная практика, в противоположность французской, весьма добро- совестно стала на точку зрения толкования закона в наиболее широком его смысле, стремясь сделать этот запрет наиболее реальным526. И в своей работе, посвященной специально правовому положению картелей в Австрии, Эттингер подчеркивает то обстоятельство, что принципиально враждебная практика судов стесняла развитие картельных организаций в этой стране527.
Несмотря на это, картельные соглашения свободно и открыто возникали и возникают в Австрии.
Чрезвычайно поучительно сравнение французского (как и австрийского) законодательства по вопросу о картелях с германским. Различия сводятся к тому, что этому последнему чужд абсолютный запрет картельных соглашений. Суды стали на ту совершенно правильную точку зрения, что картельные соглашения, как таковые, еще не нарушают свободы промысловой деятельности, которую принципиально устанавливает германский закон (Gewerbeordnung, § 1). Вместе с тем суды смело признали, что соглашения об установлении цен сами по себе еще не нарушают общественных интересов, так как и эти соглашения могут действовать как один из факторов в процессе образования цен. Но, с другой стороны, суды оставляют за собой полную свободу оценки особенностей организации и деятельности каждого данного предпринимательского союза. Не потому, что это предпринимательский союз, но потому, что в деятельности своей он проявляет такие черты, которые противоречат добрым нравам, его деятельность может быть признана стоящей вне охраны закона. Мало того, суд может пойти и дальше. Он может признать эту деятельность подпадающей под понятие ростовщичества и с этой точки зрения признать наказуемым участие в этом союзе. Надо, впрочем, заметить, что, так как в понятие ростовщичества, в весьма значительной мере входит элемент субъективный (и по основаниям весьма серьезным), то его применение к предпринимательским союзам может иметь место лишь в редких случаях. Как общее правило, следует признать то положение, что в Германии реальная борьба с синдикатами может вестись судами только на почве гражданского уложения.
Задача, которая оказалась, таким образом, возложенной на немецкие суды, была весьма сложная. Трудности такой постановки вопроса не смутили суды, не заставили их уклониться от разрешения этой задачи, и вместе с тем деятельность их в этом вопросе в такой мере удовлетворила общественное мнение, что при разработке гражданского уложения не решились в правовое положение вопроса внести сколько-нибудь существенные изменения. Наоборот более внимательное рассмотрение того, как сложился § 138 BGB, свидетельствует, что в общем настроение законодательных сфер, хотя и не желавших разорвать с принципами, установленными судебной практикой, было более благоприятно картельному развитию, нежели эта практика. Характерным, с точки зрения принципиального отношения германских судов к картельным соглашениям, является решение высшего баварского суда (в 1888 г.) по делу кирпичного синдиката528. Суд признал, что соглашение, в силу которого владельцы кирпичных заводов условились не производить больше известного количества и не продавать ниже определенных цен, не представляет ничего незаконного. Дело сводится к поднятию отрасли производства, находящейся в периоде упадка. Весь вопрос лишь в том, какими средствами достигается эта цель. Уменьшение размеров производства, удержание цен от дальнейшего падения - это средства, которые сами по себе не могут рассматриваться как противоречащие добрым нравам. Дополняя это решение, имперский суд (по делу о синдикате фабрикантов деревянных изделий) нашел, что нарушение добрых нравов можно усмотреть в том случае, когда синдикат стремится к установлению фактиче- ской монополии и ростовщической эксплуатации потребителей, или когда таковые последствия фактически наступают. Далее имперский суд полагает, что свобода промысловой деятельности, обеспеченная каждому гражданину, вовсе не обозначает собой невозможности договорного ограничения для контрагента свободного занятия промыслом. В этом отношении суд последовательно провел только те принципы, которые были им установлены по отношению к вопросу о допустимости договорного ограничения конкурентной деятельности. Только тогда, когда ограничения эти идут так далеко, что необходимо признать стесненной личную свободу, договор, эти стеснения установивший, должен был признан недействительным.
Но, быть может, наиболее характерным для тенденции германских судов отстаивать действительность картельных соглашений, поскольку в них нет стремления использовать свое монопольное положение в целях ростовщической эксплуатации потребителей, является решение по делу рейнско-вест- фальского угольного синдиката.
По условиям существования рейнско-вестфальского угольного синдиката все его участники были обязаны продавать всю свою добычу синдикату, который и обязан озаботиться ее дальнейшей продажей. Таким образом, владельцы копей были лишены права продажи угля посторонним лицам. Один из владельцев копей продал самый промысел посторонней синдикату фирме, и вместе с тем счел себя свободным от соглашения, которое принимал на себя новый собственник. Синдикат счел это, однако, нарушением своих прав и предъявил иск, требуя признания старого собственника по-прежнему обязанным всю добычу поставлять синдикату. Имперский суд признал правильной точку зрения истца, что продажа рудника
не создает права выхода из синдиката.
Быть может, отчасти этим благоприятным отношением судов к картельным соглашениям обусловливается и то обстоя-
49 Die Kartelle u. die Rechtasordnung, стр. 47. тельство, что германская промышленность с большей осторожностью, в общем чрезвычайно медленно, переходит от картельных соглашений сохраняющих в значительной мере свою независимость предприятий к более полному их объединению.
Но если в Германии законодатель своим неумелым вмешательством не причинил вреда, то это еще отнюдь не обозначает того, что законодательство исполнило по отношению к предпринимательским союзам лежащий на нем долг.
Правда, против недобросовестных действий со стороны предпринимательских союзов германские суды вооружены, быть может, лучше, нежели суды других стран, общими законами. Так, закон (BGB § 340) предоставляет им право уменьшать размер договорной неустойки, если по обстоятельствам данного случая суд признает ее чрезмерной. Далее, (§ 226) устанавливает запрет шиканозных действий. Наконец, наибольшее значение в этом отношении имеет специальный закон, запрещающий недобросовестную конкуренцию и значительно расширяющий это понятие недозволенной кон- куренцииои.
Но всех этих общих узаконений совершенно недостаточно, когда речь идет о столь могущественных организациях, как картельные. Задача законодателя, задача, которую принципиально безусловно признает германское законодательство, заключается в защите слабого в борьбе с сильным. В вопросе о предпринимательских союзах германское законодательство этой обязанности пока не выполнило.
Неудовлетворительное состояние современных законодательств естественно вызвало тревогу и вместе с тем постоянное стремление к реформированию этой области хозяйственной деятельности.
Новое течение общественного мнения лучше всего характеризуется словами известного представителя катедр-социа- лизма Шмоллера. Вопрос об этих союзах, по его мнению, это важнейший вопрос настоящего времени, так как они создают решительный переворот в области основных положений хозяйственной жизни, существующих в течение двух тысячелетий.
Но рядом с этим признанием нового явления остается все же весьма отрицательное к нему отношение. Мнение это превосходно формулировано И.М. Гольдштейном в эпиграфе к его исследованию «Синдикаты и тресты»: quid quid id est, timeos Danaos et dona ferentes.
При таком отношении к этому явлению все усилия юристов и экономистов должны быть направлены на то, чтобы выработать те формы, создать те гарантии, при которых эти организации, принося обществу всю ту пользу, которую можно извлечь из этой комбинации капиталистического и предпринимательского элементов приносили бы ему вместе с тем минимум вреда.
Таким образом, очевидно, что вся борьба, все внимание законодателя должны быть направлены на деятельность предпринимательских организаций, а не на организации как таковые. Так, например, в области железнодорожного хозяйства свободная деятельность союзов предпринимателей представляется совершенно нетерпимой в благоустроенном государстве, правительство которого сознает свои обязанности в сфере народного хозяйства. Наоборот, представим себе производство какого-либо предмета роскоши. Если конкуренция предпринимателей в этой области в такой мере уменьшила цены, что дальнейшее производство становится невыгодным и предпринимателям удается образовать синдикат в целях повышения цен, то трудно понять, почему государство должно считать себя обязанным взять на себя нелегкую задачу выяснения того, в какой мере цена эта представляется несправедливой и нет ли необходимости правительственного вмешательства для того, чтобы заставить предпринимателей уменьшить стоимость продуктов.
Несомненно, однако, что часто именно картели и синдикаты выдвигают вопрос о необходимости государственного вмешательства в ту или другую область хозяйственной жизни. До тех пор, пока в этой области не образовались картельные соглашения, конкуренция предпринимателей остается достаточной оградой интересов потребителей. Устранение этой конкуренции путем картельных соглашений создало впервые необходимость такого вмешательства. Отсюда понятна необходимость особенно внимательно следить за такого рода картельными соглашениями. Образование таковых -это серьезный симптом того, что на глазах правительственной власти слагается явление, которое может принять угрожающие размеры.
И вместе с таким урегулированием деятельности картелей в какой-либо области хозяйства должна оказаться урегулированной и деятельность других предприятий в этой же сфере, хотя бы и не вошедших между собой в картельное соглашение.
Так как все решительно виды договорных соединений, с одной стороны, товарищеских организаций - с другой, могут быть и бывают использованы картельными организациями, то вопрос о картелях вовсе не есть вопрос об особой форме соединения. Формы эти в общем не нуждаются в особом приспособлении в тех случаях, когда ими пользуются в картельных целях. Таким образом, вопрос об отношении законодательства к предпринимательским союзам раньше всего сводится к вопросу о том, в какой мере в данном законодательстве правильно нормируются разные формы товарищеских организаций. Серьезные вопросы могут быть при этом связаны лишь с акционерными компаниями, которые являются излюбленной формой для всех крупно капиталистических организаций.
С этими оговорками можно утверждать, что наиболее существенный вопрос правильной организации союзов, предпринимателей, это -вопрос правильной организации акционерных компаний. И так как это в общем довольно больной вопрос, то естественно, что это осложняло вопрос о правильном нормировании картельных соглашений. В правильности этих соображений нам не трудно будет убедиться, если мы обратимся к большинству американских проектов, вызванных желанием урегулировать ^синдикаты и тресты. Мы там найдем весьма значительное количество предложений, которые в настоящее время в Европе стали необходимой принадлежностью акционерного законодательства529.
Таким образом, вопрос о реформе картельного законодательства - это в значительной степени вопрос о целесообразном нормировании акционерного строя.
Этот вывод приобретает особое значение по отношению к России. Мы до сих пор не удосужились выработать акционерный закон. У нас имеются несколько давно уже отмененных жизнью постановлений в т. X, временные правила 1891 г., регулирующие лишь немногие вопросы акционерного права и, наконец, изобилие уставов, весьма различно регулирующих основные вопросы акционерного права. Положение в такой мере неудовлетворительное, что в настоящее время уставы постоянно нарушают законы, и если бы органы правительственной власти пожелали именно в этом вопросе проявить особую щепетильность по отношению к закону, то дальнейшее развитие нашей промышленности и торговли оказалось бы вновь отодвинутым назад на несколько десятилетий.
Конечно, из сказанного не следует, что большая сложность задач, выполняемых акционерными компаниями, носящими картельный характер, не создает необходимости особых мер вмешательства со стороны государства. Невмешательство это может выразиться лишь в форме модификации той формы, которая должна быть создана законодателем для акционерных компаний. И чем форма эта будет совершеннее, тем легче будет вырабатывать эти модификации, тем реже будет и самая необходимость в таких видоизменениях.
Примером таких модификаций может служить предложение, внесенное в мангеймский съезд общества социальных ре-
51 Baumgarten u. Mezleny, стр. 303, 306. форм в Германии проф. Шмоллером. Он предлагает ввести целый ряд специальных постановлений для акционерных компаний с капиталом более 75 миллионов марок. Так, в такого рода компаниях четвертая часть правления и совета должна состоять из лиц по назначению правительства. Правительству должно быть предоставлено участие в прибылях, превосходящих известный % на капитал. Предложение о большем надзоре со стороны органов правительственной власти за деятельностью более крупных предприятий, несомненно, имеет известные преимущества. Но именно с точки зрения необходимости специального надзора за картельными организациями предложение это представляется мало рациональным. Это была бы мера, которая, с одной стороны, захватывала бы не одни картели, с другой, не все картели, так как имеются картельные соглашения предпринимателей, располагающих капиталом значительно меньшим, нежели 75 мил. Быть может, такие соглашения составляют даже и большинство. А, с другой стороны, имеются компании, которые лишены картельного характера, хотя и обладают капиталом, порой значительно большим, нежели 75 мил. марок, напр., банки, страховые общества, транспортные предприятия. Картельные организации с меньшими размерами капитала тем не менее могут нуждаться в правительственном надзоре, когда, например, объектом их деятельности являются предметы первой необходимости. Далее, значение размера капитала с точки зрения необходимости особого правительственного надзора находится в значительной зависимости от района деятельности картели. Если район этот не велик, причем по характеру его объекта конкуренция предприятий, вне района его деятельности находящихся, невозможна, то даже и картельное соглашение, сосредоточившее сравнительно незначительное количество предприятий и обладающее, потому, сравнительно незначительными капиталами, может, однако, оказать решающее влияние на данную отрасль промышленности. Наоборот, может быть безопасна для населения картель с огромным капиталом, если, по тем или другим соображениям, - вследствие возможности конкуренции другого района, возможности для населения легко и без особого для себя вреда сократить потребление, перейти на другие предметы потребления (напр., перейти от дров к углю или нефти), она не может диктовать свои условия рынку. Наконец, недостаток этого предложения, как меры борьбы, направленной против картельных организаций, заключается в том, что оно поражает одну только форму картели, именно сложившуюся в форме акционерной компании, не затрагивая одновременно других комбинаций предпринимателей. Но во всяком случае предложение это намечает путь, по которому может пойти законодатель.
Необходимость публичности по отношению к картельным организациям не подлежит в настоящее время никакому сомнению. Даже сторонники картельного движения высказываются за публичность в этой области. Вопрос заключается только в том, как далеко должна идти обязанность отчетности.
Что регистрации должны подлежать все формы товарищества с картельными организациями - это понятно само собой. В сущности, и в настоящее время законодательства требуют того, чтобы все торговые товарищества были заносимы в торговый регистр. Но едва ли возможно одними товариществами ограничить обязанность регистрации для картельных соглашений.
Если известные обязанности картелей связать с тем, какова будет принятая ими организация, может получиться тот результат, что картели будут принимать менее для них подходящую форму, только бы уйти от тягостной для них обязанности. Между тем вред, приносимый картелью, нисколько от этого не уменьшится. В результате получится двойной вред: картель примет несвойственную ей форму, а вред ее деятельности от этого нисколько не уменьшится.
Исходя из этих соображений, следует признать подлежащими обязанности регистрации все соглашения предпринима- телей, которые имеют своей целью повышение цен или предупреждение их падения помощью или совершенного исключения, или ограничения конкуренции.
Гораздо более трудным представляется другой вопрос картельного регистра, именно, что должно быть внесено в таковой. Поскольку речь идет о товарищеских организациях, во всяком случае тот минимум, который подлежит записи, вне сомнения, ибо законы всюду его определяют. Это те именно данные, которыми обусловливается, так сказать, внешнее существование компании. Таким образом, нам остается решить два вопроса: достаточно ли этих данных и для картельных организаций и, во-вторых, какие сведения должны быть заносимы относительно картельных соглашений, не переходящих в товарищеские организации.
Многие требуют регистрации всей деятельности картельной организации. Такое требование в двояком отношении представляется неправильным. Задача каждого регистра - это облегчение возможности ознакомления с самыми главными фактами, рисующими данный союз. Сообразно с этим он должен отличаться легкой обозреваемостью. Если же его обратить в деловой архив, то именно это свое качество он легко потеряет. Приобретет ли он положительные свойства делового архива, представляется весьма сомнительным. Регистровый судья будет, очевидно, совершенно лишен возможности критического отношения к той массе договоров и постановлений, которые будут ему сообщаться. И при желании картельных организаций вся эта масса сведений может представить такой хаос, в котором неспециалисту будет почти невозможно и разобраться. А между тем то, на что имеет бесспорное право каждое промышленное предприятие - торговая тайна - будет совершенно уничтожено, по крайней мере, для добросовестных предпринимателей. Необходимо при этом помнить, что эта обязанность, для того, чтобы быть действительной, должна быть распространена на все акционерные компании, хотя бы и не имеющие картельного характера.
Между тем точно также несомненно, что если обязанность публичности будет ограничена сообщением сведений, касающихся лишь организации предприятия, то та цель, ради которой обязанность эта устанавливается относительно картельных организаций, не будет достигнута: по этим сведениям будет совершенно невозможно следить за деятельностью этих организаций. И если по отношению к акционерным компаниям недостаток этот, хотя отчасти, будет восполнен требованием ежегодных отчетов, которое может и должно быть установлено акционерным законом и там, где его еще нет, то по отношению к остальным картельным соглашениям это дополнительное требование законами о товарищеских организациях не устанавливается, да и не может быть установлено.
Эти последствия ограниченности количества сведений, обязательно вносимых в общий регистр, могут быть восполнены одной только мерой: предоставлением особому органу надзора за картельными организациями права получения всех тех данных, которые окажутся ему необходимыми для того, чтобы составить себе картину их хозяйственной деятельности, их экономического значения.
Предоставление такого широкого права органам правительственной власти в настоящее время едва ли может вызывать с чьей бы то ни было стороны принципиальные возражения. Ведь и налоговая система почти всюду рассчитана на широкое право вмешательства органов финансового надзора во внутреннее делопроизводство. Обращаясь ко второму вопросу о том, какие сведения относительно картельных соглашений, не принимающих форму товарищеской организации, должны заноситься в картельный регистр, можно раньше всего отметить, что при предоставлении органу картельного надзора права выяснения всех обстоятельств, необходимых для составления суждения о степени вредности деятельности картели, вопрос о сведениях, которые должны заносить в регистр сами предприятия, вступившие в картельное соглашение, теряет свою остроту. Характер этих сведений должен соответствовать характеру тех, которые заносятся в регистр товариществами. Необходимо, следовательно, указать стороны, вступившие в соглашение, и предмет этого соглашения, т. е. относится ли соглашение к совместной продаже, или совместной покупке товаров и т.д.
Регистрация картельных соглашений, право государственной власти исследовать деятельность предприятий, вступивших в такого рода соглашения,- все это мероприятия, имеющие значение при соблюдении одного условия: права государственной власти на вмешательство в деятельность союзов предпринимателей.
Поддерживая в полной мере необходимость такого вмешательства со стороны государства, проф. Менцель полагает вместе с тем, что все меры, которые могут быть предпринимаемы в борьбе с картельными организациями", не относятся к области гражданского права, что они входят в сферу отношений публично-правовых530.
С этим мнением нельзя согласиться. Конечно, отношения между индивидуумом и государством как таковым входят не в область гражданского, но публичного права, здесь имеется тот элемент господства, с одной стороны, подчинения - с другой, который чужд гражданскому праву. Но было бы неправильно сделать отсюда тот вывод, что как только государственная власть вмешивается в те или иные отношения индивидуумов между собой, отношения эти из области права частного переходят в сферу отношений публично-правовых.
Так безусловно цивилистическим средством побуждения к внесению картельного соглашения в торговый регистр может служить признание недействительным самого картельного соглашения, не внесенного в регистр. Целесообразность применения этой меры к данному случаю, однако, сомнительна. Эта мера может представляться превосходным средством побуждения к соблюдению закона там, где договор заключа-
Ется между немногими контрагентами, где действие его лишь в слабой степени затрагивает интересы третьих лиц. Наоборот, там, где с существованием данного отношения связаны интересы большего круга лиц, там вопрос о действительности или недействительности сделки решается уже не так просто. Вследствие признания соглашения недействительным могут пострадать интересы третьих лиц, которые не были обязаны, да и не могли следить за своевременным занесением картельного соглашения в регистр. Приходится ограничить действие положения о недействительности соглашения оговоркой о том, что на эту недействительность виновники невнесения в регистр, в своих расчетах с третьими лицами не могут ссылаться. Далее, что и в своих взаимных расчетах виновники не могут ссылаться на эту недействительность для того, чтобы уклониться от какого бы то ни было расчета, но должны учинить его так, как будто бы соглашение было действительно. Таким образом, дело сводится только к признанию соглашения недействительным на будущее время. Но как быть в том случае, если, несмотря на такое признание, соглашение фактически все же будет продолжать существовать? История начнется с начала.
Быть может, поэтому было бы правильнее не идти так далеко? Сторонам должно быть предоставлено право домогаться расторжения отношений, возникших без исполнения установленных законом формальностей, но не признания договора недействительным.
В связи с вопросом о регистрации стоит и вопрос о форме картельного соглашения. Должна ли она быть письменной, и если должна быть письменной, то в форме нотариальной, или достаточно формы домашней. Хотя требование внесения факта возникновения картельного соглашения или картельной организации еще не связано необходимо требованием письменной формы для самого соглашения, но требование таковой вполне естественно ввиду сравнительной сложности любого картельного соглашения. Далее, что еще важнее, только при наличности такой письменной формы возможно сравнительно легко осуществить тот надзор над картелями, который все признают в настоящее время необходимым. И те же интересы надзора побуждают требовать не только письменной, но и нотариальной формы. Сама по себе нотариальная форма договора едва ли может представить особые затруднения для отношений, представляющих такую значительную ценность, если, конечно, законодатель не свяжет с этим особых расходов. Раз законодатель выделяет картельное соглашение, в какой бы форме оно ни было заключено, подчиняя его как таковое особому надзору, то таковое особое положение картельного соглашения правильно отметить в самый момент его возникновения облечением его в нотариальную форму.
Но, помимо права требовать расторжения картельного договора, вследствие несоблюдения форм при его возникновении, необходимо установить право требования признания этого отношения недействительным вследствие тех целей, которые оно преследует. Не может, конечно, подлежать никакому сомнению, что понятие ростовщичества, к которому в прошлом столетии законодательства сочли себя вынужденными вновь вернуться, находится в распоряжении оборота против картельных организаций в такой же мере, как и против каждого предпринимателя. Возможно притом применение не только гражданских последствий, но и уголовных. Совершенно правильно замечают, однако, по этому поводу Баумгартен и Меслени531, что эта последняя форма ответственности не имеет особого угрожающего значения, так как можно будет для этой ответственности создавать должности наподобие ответственных редакторов в периодических изданиях. Но зато авторы возлагают весьма серьезные надежды на гражданско-правовые последствия признания сделки ростовщической. Они полагают только, что необходимо несколько видоизменить эти последствия применительно к особенностям картельных организаций. Ав- торы эти указывают на то, что иск о признании сделки ростовщической влечет за собой потерю всей прибыли, которую предполагалось извлечь из сделки, признанной таковой. Ростовщик присуждается к возвращению своему контрагенту всего того, что этот последний ему передал в качестве вознаграждения за оказанные услуги. Постановление такого решения по отношению к картели влекло бы за собой для нее ничтожные потери, так как совершенно невозможно рассчитывать на признание недействительными всех сделок, аналогичных признанной судом ростовщической. Баумгартен и Меслени предлагают поэтому достичь иным путем аналогичного результата. Необходимо предоставить органу правительственного за картелями надзора право установить всю ту выгоду, которую извлекла картель из сделок, характер коих признан ростовщическим, и эту выгоду подвергнуть конфискованию. Конечно, такое сильное вторжение в сферу гражданских прав лица может быть допущено только при условии установления всех гарантий правильности решений, так что авторы даже полагают, что с этой целью следует создать особый форум. Трудно, однако, рассчитывать на спасительное значение особого форума там, где в основе постановленной задачи кроется ошибка. Дело в том, что понятие ростовщичества есть, по преимуществу, понятие уголовного права. Оно поэтому очерчено с большей определенностью, границы поставлены более точные, нежели это было бы необходимо для отношения исключительно частно-правового. Необходимо установить не только чрезмерность цены, но и то обстоятельство, что цена эта была получена благодаря нужде, легкомыслию или незнанию контрагента. Между тем в огромном большинстве случаев относительно цен, устанавливаемых картельными соглашениями, решительно невозможно будет доказать наличность этих элементов. И притом не только потому, что картели обыкновенно устанавливают цены для неопределенного и им неизвестного круга участников, но и потому, что в огромном большинстве случаев картели не продают своих товаров непосредственным потребителям. Продажи совершаются или в виде продажи полуфабрикатов, которые подлежат дальнейшей переработке, или же посредникам для дальнейшей перепродажи. И в том, и в другом случае нельзя говорить, что, продавая по чрезмерно высоким ценам, картели эксплуатируют легкомыслие, нужду или незнание своих контрагентов, А эти контрагенты, продавая переработанные ими или купленные ими для перепродажи товары, сами ничьей нужды, легкомыслия или незнания не эксплуатируют, ибо они за свой услуги не получают более того, что по условиям рынка они получить имеют право.
Ошибка Баумгартена и Меслени заключается в том, что они возложили слишком большие надежды на меру уголовного права, не надеясь на меры цивилистические, которые гораздо более применимы к борьбе с картельными злоупотреблениями.
В каждом гражданском уложении имеется статья, вроде нашей ст. 1529 т. X или § 138 BGB. Шкала оснований, в силу которых договор может быть признан недействительным и подлежащим расторжению, в настоящее время, по мере все большего развития понятия добросовестности в деловом обороте, расширяется. Понятие недобросовестной конкуренции принимает самые широкие размеры, а еще недавно оно было неизвестно праву.
Особенность борьбы с картельными организациями обусловливается тем, что признание сделки, совершенной картелью, недействительной не поражает действительности всех других совершенно аналогичных сделок той же картельной организации. И картель может спокойно допустить таковое признание, заплатить все связанные с этим убытки и продолжать к своей выгоде деятельность в том же направлении. Да к тому же интерес каждого отдельного потребителя в огромном большинстве случаев не настолько велик, чтобы подвергнуться из-за него всем тяжестям продолжительного гражданского процесса с могущественным синдикатом.
Конечно, более опасна для синдиката борьба со стороны пострадавшего конкурента. В этом процессе для предпринимательского союза может быть опасен иск об убытках, связанный с невозможностью для истца дальнейшей промысловой деятельности, вследствие недобросовестных действий картельной организации.
Однако, именно ввиду чрезвычайной силы картельных организаций, не следует преувеличивать значение даже и этих процессов. Необходимо иметь в виду, что иск в том только случае может быть действительно полезен, когда не только данная сделка картели или данный образ действий ее может быть признан не подлежащим судебной охране, но и самая картельная организация, на основании тех же принципов может быть признаваема неохраняемой правом. Она должна быть признана подлежащей расторжению в тех случаях, когда сущность ее организации заключается именно в недобросовестной конкуренции. Для этого недостаточно установления отдельного акта недобросовестности.
Какой орган должен произвести этот смертный приговор? Одни высказываются за обычный для такого рода постановлений орган, именно за суд, другие полагают, что суд является органом неподходящим для такого рода дел, требующих большей осведомленности в вопросах хозяйственных и, притом, самых сложных хозяйственных вопросах. Это последнее возражение во всяком случае не должно иметь решающего значения. И в настоящее время судебным учреждениям приходится высказываться по самым сложным хозяйственным вопросам. Напомню, что, по новому германскому гражданскому уложению, суду предоставлено право признавать размер неустойки чрезмерным (хотя и не по торговым делам). Поэтому нет уже оснований устранять суды от решения сложных вопросов, правильнее стремиться к такой судебной организации, которая давала бы возможность справляется и с сложными вопросами. К тому же, возможно сосредоточение этих дел в специальных отделениях, привлечение в широких размерах экспертов и т. д. I 482 Поэтому решение вопроса о том, кому должно быть предоставлено признавать картельные соглашения недействительными, зависит не от сложности дела, но от того, какая точка зрения должна быть положена в основу решения. Если решение должно зависеть не от того, полезна ли или вредна деятельность картельной организации, «справедливы ли» цены, или возможна продажа товаров nt) более низким ценам, но исключительно от того, может ли быть признана деятельность картели противоречащей добрым нравам и господствующим представлениям о нравственных и дозволенных действиях, то мы будем иметь обычный спор, подлежащий разрешению гражданских судов.
Если пойти по этому пути дальше и предоставить какому-либо государственному органу право не только признавать недействительными, но даже и видоизменять картельные договоры, как вредные, то такого рода споры не должны быть предоставляемы гражданским судам, так как такая постановка вопроса совершенно не соответствует тем принципам, которые лежат в основе их деятельности.
Сложность гражданского процесса, направленного на доказательство несоответствия деятельности картельного соглашения требованием добрых нравов, может вызвать необходимость государственного вмешательства в форме участия органа правительственной власти, как стороны, в процессе.
Отстаивать возможность и целесообразность борьбы с злоупотреблениями картельных организаций посредством мер, находящихся в распоряжении цивилиста, еще не значит признавать возможным ограничить борьбу с возможным злом этими средствами. Образ действий картельных организаций может не находиться в противоречии с общепринятыми представлениями о морали, и тем не менее цена товаров может оказаться несоразмерно значительной. И ввиду отсутствия конкуренции неоткуда ждать потребителям спасения от этих чрезмерно высоких цен. Конечно, исключительно мерами гражданского права тут помочь нельзя. Здесь пред нами новая
16* 483 | задача государства - установление «справедливой» цены на товар.
Противники картельных организаций могут справедливо заметить, что никогда раньше, до развития картельного движения, вопрос о необходимости позаботиться об установлении «справедливых» цен на товары не играл столь значительной роли. Свободная конкуренция сама заботилась о том, чтобы цены долго не оставались выше того уровня, который оправдывается общими условиями производства и сбыта данного товара. Правда, не следует думать, что в настоящее время даже и самые могущественные синдикаты, могут устанавливать произвольно высокие цены: и для них имеются известные границы. Но несомненно одно, что возможность нарушения требования «справедливости» цен теперь значительно большая, нежели она была до картельного периода. Но, с другой стороны, с не меньшим правом сторонники картельного движения могут сказать, что никогда раньше вопрос о воздействии на цены со стороны органов государства не стоял так конкретно, как он стоит в настоящее время, именно ввиду широкого развития картелей.
Некоторые предлагали функцию надзора предоставить органу с участием представителей самих картельных организаций. Представительство картельных организаций нельзя не считать делом чрезвычайно полезным. Оно несомненно прольет много света на деятельность этих организаций, оно важно, далее, и в том отношении, что, имея пред собой организованное представительство картелей, государственная власть с тем большей решительностью может принимать те или иные меры, в полной уверенности, что если бы меры эти были без нужды вредны для картели, ее представители могли бы убедительным образом это доказать. Наконец, в тех случаях, когда деятельность картелей начинает проявлять вредные стороны, часто наличность такого представительства может служить лучшим средством миролюбивого устранения неправильностей.
Но функция государственного надзора, с возможностью непосредственного вмешательства в деятельность картелей, не может осуществляться органом, в котором непосредственное участие принимают представители картелей, в котором от их голосов зависит то или иное решение вопроса. Заинтересованная сторона не может быть органом наблюдения, тем менее регулятором деятельности в общегосударственных интересах.
Но важнее вопроса о составе органа надзора за картельными организациями вопрос о содержании его деятельности, о тех пределах, до которых может идти право государственного вмешательства в деятельность союзов предпринимателей. Пока задача остается неразрешенной. Пути, на которые исследователи предлагают вступить для разрешения этой задачи, идут по двум направлениям: возможно непосредственное вмешательство в деятельность предпринимательских союзов и возможно косвенное воздействие на них путем мероприятий, которые непосредственно не применяются к союзам, но которые в результате оказывают на них необходимое воздействие. К первой категории относятся: право признания тех или других договоров картельных организаций или самых организаций недействительными ввиду вреда, который они наносят обществу, участие органов государственной власти в управлении делами этих организаций и их специальное податное обложение. Ко второй категории относятся: установление максимальных цен на товары картельных организаций, поощрение предприятий, конкурирующих с картельными организациями, таможенная система, рассчитанная на борьбу с картелями, злоупотребляющими своим монопольным положением. Сумеет ли государство воспользоваться находящимися в его руках средствами урегулирования деятельности картельных организаций с целью дать возможность народному хозяйству использовать все преимущества этой формы совместной деятельности и не дать возможности этим организациям злоупотребления своим по необходимости монопольным поло- жением - вот вопрос, от решения которого зависит в значительной мере весь ход хозяйственной жизни народов. Но при этом государственная власть должна твердо помнить, что она имеет дело с силой, которую можно при искусстве известным образом направить, но которую нельзя безнаказанно уничтожить. Это неизбежная стадия прогресса, развития более совершенных форм хозяйственной деятельности. Уничтожить ее -значит задержать весь прогресс в этой области. /
Союзы предпринимателей
классовые организации буржуазии, объединяющие капиталистов по территориальному или отраслевому признаку с целью увеличения их прибылей, наступления на права трудящихся, борьбы с иностранынми конкурентами и оказания воздействия на внешнюю и внутреннюю политику своих правительств в интересах монополистического капитала. Впервые возникли в Великобритании, Германии, Австрии в конце 18 - начале 19 вв. и представляли собой объединения предпринимателей отдельных областей, городов, отраслей промышленности, добивавшихся установления выгодных им таможенных пошлин, транспортных тарифов и совместно боровшихся против рабочих. Основными методами борьбы первых С. п. против рабочего класса были: составление «чёрных» списков, объявление Локаут ов, создание специальных противостачечных фондов и т. п. Быстрый рост числа С. п. начался с вступлением капитализма в стадию империализма (в Германии в 1870 насчитывалось 27 С. п., в 1880 - свыше 100, а к началу 20 в. - свыше 1 тыс.). Одновременно с ростом числа С. п. шёл процесс их централизации. Первый общенациональный С.п. - Национальная ассоциация промышленников (НАП) - был создан в 1895 в США. В 1916 образовалась Федерация брит. промышленности, в 1919 - Всеобщая конфедерация франц. промышленности и Имперский союз герм. промышленности. Общенациональные С. п. призваны подчинять интересы отдельных монополий или групп монополий интересам всего монополистического капитала в целом. Они являются подлинными стратегическими центрами монополий. В 1-й половинге 70-х гг. роль таких центров играли: в США НАП и Торговая палата США (основана в 1912), в Великобритании - Конфедерация брит. промышленности, во Франции - Национальный совет франц. предпринимателей, в Японии - Федерация экономических организаций, в Италии - Конфедерация итал. промышленности, в ФРГ - Федеральный союз герм. промышленности (ФСГП), Федеральное объединение союзов герм. работодателей (ФОСГР), Федеральный союз герм.
банков и Герм. промышленно-торговый конгресс. Между общенациональными С. п. существует разделение функций и тесное сотрудничество. Одни С. п. (например, НАП, ФСГП) занимаются главным образом общими вопросами экономической политики монополий, другие (например, Торговая палата США, ФОСГР) - вопросами условий труда, заработной платы, социальной политики. Сотрудничество осуществляется посредством регулярных консультаций, взаимного кооптирования членов их президиумов, создания общих комитетов, специальных комитетов контактов, назначения на руководящие посты в различных С. п. представителей одних и тех же монополий. Задача С. п. не только в объединении действий капиталистов, но и в соединении силы монополий и государства в единый механизм. Монополии воздействуют на органы власти путём участия С. п. в финансировании буржуазных партий, формировании кадров государственного аппарата, разработке законопроектов посредством постоянных контактов рабочих органов и руководителей С. п. и государственных учреждений, деятельности лоббистских бюро при парламентах и практики «заслушиваний» представителей С. п. в различных государственных органах. С. п. направляют в адрес парламентов и правительств огромное количество меморандумов и требований, содержат многочисленные, т. н. консультативные комитеты и комиссии при правительственных органах, оказывающие сильное воздействие на правительства при принятии последними важных решений. Деятельность С. п. пронизывает все сферы общественной жизни капиталистических стран. Внедрив с помощью С. п. в государственный аппарат своих представителей, монополистическая буржуазия использует экономическую, военно-полицейскую и идеологическую машины буржуазного государства не только для увеличения своих прибылей, но и для наступления на права и интересы трудящихся. Через С. п. монополистическая буржуазия оказывает влияние на законодательство капиталистических стран. В частности, С. п. были инициаторами принятия антирабочих законов: «Чрезвычайного закона против забастовок» (1947) во Франции, Тафта - Хартли закон а (1947), закона Маккарена - Вуда (1950), Лэндрама-Гриффина закона (См. Лэндрама - Гриффина закон) (1959) и др. в США, закона «О производственных советах» (1952) в ФРГ, закона Мак-Магона (1965) в Австралии и др. С. п. не ограничиваются рамками отдельных стран. На существование международных отраслевых С. п. указывал В. И. Ленин (см. Полн. собр. соч., 5 изд., т. 27, с. 380). После 2-й мировой войны 1939-45 только в рамках ЕЭС было создано более 200 международных отраслевых С. п. Кроме того, были организованы международные объединения общенациональных С. п., в частности такие, как Союз промышленности Европейского сообщества, Совет промышленных объединений ЕАСТ, Совет европейских промышленных союзов предпринимателей, в состав которого вошли, кроме 27 крупнейших общенациональных С. п. 18 западноевропейских стран, С. п. США и Канады. Т. о., С. п. - мощное орудие монополистического капитала и одно из важных звеньев современной системы государственно-монополистического капитализма (См. Государственно-монополистический капитализм). Лит.:
Ленин В. И., Анкета об организациях крупного капитала, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 21; Партии в системе диктатуры монополий, М., 1964; Куликов А. Г., Генеральные штабы монополий, М., 1969; Федоров Р. П., Анонимная власть, М., 1970; Империализм ФРГ, под ред. О. Рейнгольда, пер. с нем, М., 1973; Kuczynski J., Studien zur Geschichte des deutschen Imperialismus, 1, 2 Aufl., B., 1952; Banaschak M., Die Macht der Verbände, B., 1964; Кarisch A., Staat, Parteien und Verbände in Österreichs Wirtschaftsordnung, \V., 1965: Braunthal G., The Federation of German Industry in politics, lthaca, 1965; Buchholz E., Die Wirtschaftsverbände in der Wirtschaftsgesellschaft, Tübingen, 1969; Jaeggi U., Macht und Herrschaft in der Bundesrepublik, Fr./M. - Hamb., 1969. А. Г. Куликов.
Большая советская энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия . 1969-1978 .
Классовые организации капиталистов, обеспечивающие им достижение экономических и часто политических целей: биржевые комитеты, торговые и промышленные палаты, национальные и международные союзы предпринимателей различных отраслей промышленности … Большой Энциклопедический словарь
СОЮЗЫ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЕЙ, классовые организации капиталистов, обеспечивающие им достижение экономических и часто политических целей: биржевые комитеты (см. БИРЖЕВЫЕ КОМИТЕТЫ), торговые и промышленные палаты, национальные и международные союзы… … Энциклопедический словарь
- … Википедия
Добровольные более или менее долговременного характера организованные соединения наемных рабочих, имеющие целью противодействовать понижению и содействовать улучшению социального положения своих членов или условий труда вообще. Согласно этим… …
Бывают трех родов: 1) союзы капиталистов предпринимателей, 2) соединения мелких производителей, 3) союзы рабочих (Trade Unions, Gewerkvereine и пр.). К первой категории относятся те соединения предпринимателей, которые образуются для сокращения… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
Профсоюзы (от лат. professio занятие, профессия), массовые орг ции. рабочих и служащих, целью к рых является защита интересов трудящихся. Возникли в эпоху капитализма, в процессе борьбы пролетариата против капиталистич. эксплуатации, за повышение … Советская историческая энциклопедия
I В тесном смысле С. называется совместное прекращение работы на предпринимателя, с целью достижения от него более выгодных для рабочих условий. Ответное средство в интересах предпринимателя закрытие предприятия и массовое увольнение рабочих,… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
На обыденном языке под этим термином разумеются различного рода союзы, создающие между договаривающимися общность материальных интересов и не принадлежащие к числу обыкновенных гражданских и промышленных обществ. Во Франции, откуда этот термин… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
Федеративная Республика Германии (ФРГ), гос во в Центр. Европе. Германия (Germania) как территория, заселенная герм, племенами, впервые упоминается Пифеем из Массалии в IV в. до н. э. Позже название Германия использовалось для обозначения рим.… … Географическая энциклопедия
В целях координации деятельности, защиты общих коммерческих интерес и повышения эффективности капитала предприятия могут на основании договора создавать объединения в форме ассоциаций (корпораций), консорциумов, синдикатов и прочих союзов.
В мировой практике псе названные формы прочно заняли свое место в производственной, коммерческой и финансовой деятельности.
Основой для создания союзов обычно становятся сходный характер технологических процессов; взаимозависимое развитие хозяйства; синхронный рост технико-экономического уровня связанных производств; необходимость комплексного использования сырья и других ресурсов; диверсификация.
На стыках различных отраслей часто возникают сложные процессы экономики. Для их эффективного развития и управления необходимы концентрация ресурсов и объединение усилий предприятий и организаций различной отраслевой принадлежности, вследствие чего возникла необходимость создания специальных организационных форм управления межотраслевого характера.
Основными задачами формирования подобных хозяйственных объединений являются:
повышение эффективности работы в результате объединения усилий участников, а также развития внутренней кооперации производственных, научных, проектных, строительных и других организаций в единый хозяйственный комплекс;
завоевание и удержание рынков сбыта;
закрепление поставщиков сырья, материалов, комплектующих изделий и прочих ресурсов;
ускорение технического развития производства.
Главные принципы образования хозяйственных союзов:
добровольность объединений;
равноправие партнеров;
свобода выбора организационных форм;
самостоятельность учасников;
ответственность только по обязательствам, взятым каждым предприятием при вступлении в объединение.
По юридическому статусу указанные хозяйственные образования могут быть разделены на 2 группы: действующие на постоянной правовой и хозяйственной основе и ассоциативные или предпринимательские - с правом свободного присоединения и свободного выхода, а также свободного предпринимательства в рамках ассоциации.
Наиболее широкое распространение получили такие хозяйственные структуры, как хозяйственные, финансово-промышленные ассоциации, холдинги, синдикаты и консорциумы. Каждая организационная структура имеет свои особенности, характеризующиеся наличием внутренних имущественных и юридических прав (табл. 2.1)
Хозяйственные формирования в России в 1991 г.
Таблица 2.1
Холдинговая компания
Подобные объединения образуются, когда одно акционерное общество овладевает контрольными пакетами акций других акционерных фирм с целью финансового контроля за их работой и получения дохода на вложенный в акции капитал. Различают 2 типа холдингов:
Компании чистого холдинга, как правило, возглавляются крупными банками; во главе смешанного холдинга может находиться любое крупное объединение, преимущественно связанное с производством.
Естественно, эта классификация достаточно условна. Диверсифицированные современные концерны могут быть холдингом по отношению к своим дочерним фирмам и филиалам и одновременно сами могут входить в качестве дочерних фирм в состав более могущественных холдингов.
Гигантские холдинги могут контролировать финансовую деятельность сотен акционерных обществ, включая крупные концерны и банки. Их собственный капитал и активы при этом часто бывают в несколько раз меньше суммарного капитала дочерних фирм. Некоторые компании создаются с участием большой доли государственного капитала, что позволяет правительству контролировать и регулировать развитие отдельных важнейших отраслей экономики страны.
После распада СССР в России холдинги и другие объединения создавались главным образом не ради прибыли, а для сохранения прежних производственных связей и взаимопомощи, без которых не могли бы функционировать многие отрасли экономики. Перечисляя в распоряжение холдинга часть прибыли, предприятия получали взамен поддержку при заключении договоров на поставку сырья и материалов, топлива и других средств производства, а также помощь при организации сбыта своих изделий
Имея свои банки или крупные суммы на счетах в других банках, холдинги предоставляют дочерним предприятиям льготные кредиты, оказывают помощь в вопросах технического перевооружения производства.
Так, АО «АСМ-холдинг», которое с 1992 по 1996г. объединило 167 предприятии, в том числе десятки крупнейших автомобильных, тракторных и других машиностроительных заводов из всех стран СНГ, действовало на правах государственного органа. В составе АО образованы инвестиционный Автобанк с многомиллиардными оборотами; коммерческий центр, решающий вопросы материально-технического обеспечения предприятий холдинга в масштабах всех стран, на территории бывшего СССР; внешнеторговое общество; товарно-фондовая биржа; аудиторская фирма; финансово-расчетный клиринговый центр с филиалами в ряде республик и другие научно-технические и коммерческие органы.
В кризисном 1992 г. при общем спаде производства в странах СНГ на 20 - 30% и более АО "АСМ-холдинг" удержало объемы производства на уровне 94% по отношению к 1991 г., что подтверждает эффективность его работы.
С целью сдерживания роста цен на конечную продукцию участники "АСМ-холдинг" в 1996 г. приняли решение о замораживании цен на комплектующие изделия при расчетах внутри холдинга.
Структура, подобная АО "АСМ-холдинг", характерна для финансово -промышленных групп (ФПГ), при формировании которых в качестве главной ставится задача объединения банковского капитала и производственного потенциала. При этом основным доходом входящего в ФПГ должны быть дивиденды от повышения эффективности работы предприятий, а не процент на кредит.
Холдинги, ФПГ и другие межотраслевые объединения с государственным капиталом могут получить статус независимого органа и руководствоваться в своей деятельности непосредственно законами или подчиняться Правительству.
Механизмы образования холдинговых компаний, ФПГ крупных диверсифицированных концернов на территории бывшего СССР существенно отличаются от механизма создания подобных хозяйственных структур в странах Запада.
Создание западных национальных и транснациональных корпораций (ТНК) начинается с удачной инициативы отдельных предпринимателей, которые в одиночку или объединившись на основе собственного и заемного капитала интенсивно наращивают свое состояние, захватывают крупные секторы производства, торговли, финансового оборота и начинают подавлять конкурентов, скупая их предприятия, торговые дома, долю банковского капитала, в результате чего и становятся корпорациями.
Примером подобно эволюции может служить итальянский концерн "Ферруци", основатель которого, являясь владельцем небольшой семенной фермы, начинал с мелкой торговли сельскохозяйственным скпьем. а затем наладил собственное производство строительных материалов, спрос на которые в послевоенные годы был высоким.
Через 15 лет "Ферруци" вышел на международные рынки, занимаясь строительством товарных складов, закупая морские суда для перевозки грузов из Америки в Европу и обратно, приобретая крупные земельные участки в США, Бразилии, Аргентине. Концерном были построены новые заводы и выкуплены активы действующих предприятий по производству химических и строительных материалов, лекарств, по выработке электроэнергии. Наряду с торговлей, которая остается основной сферой деятельности концерна. "Ферруци" охватил область страхования, научно-исследовательских и проектно-конструкторских работ.
В конце 80-х гг. "Ферруци" был уже диверсифицированным гигантом мирового уровня с годовым оборотом в 23 млрд. дол. и занимал 14-е место среди крупнейших компаний Западной Европы. Его предприятия размещены во многих странах мира.
Аналогичный путь развития прошла и одна из самых крупных южнокорейских компаний "ДЭУ", основатель и президент которой в 1967 г. начинал с капитала примерно 4000 дол. США. Уже к 1992 г. годовой объем продаж компании составил 19 млрд. дол., и "ДЭУ" стала транснациональной компанией.
В разных странах и у себя в Корее "ДЭУ" производит морские суда и автомобили, тяжелые станки и роботы, средства связи и бытовые приборы, ткани и многие товары. Подобные примеры всегда вызывают желание установить причину такого успеха.
Ким У Джунг, основатель компании "ДЭУ", убежден, что такие высокие достижения были обусловлены его стремлением осуществить свою мечту: "Мечта - это движущая сила, которая изменяет жизнь, преобразовывает мир. Самая моя большая мечта - чтобы в памяти людей осталось имя Ким У Джунга, уважаемого бизнесмена... не богача, а человека, принесшего успех и счастье другим людям.
Безусловно, личные мотивы предпринимателя играют важную роль, но объективные процессы сильнее субъективных. Роль и значение крупного капитала определяется условиями, в которых он возникает и действует, а не только пожеланиями отдельных лиц.
Успех одиночек все же не является всеобщим правилом. Сотни тысяч мелких предпринимателей порою прозябают или разоряются, и лишь единицы становятся гигантами, составляющими основу экономики всех индустриально развитых стран мира. На долю только транснациональных компаний в середине 80-х гг. приходилось свыше 1/3 промышленного производства, более 50% внешней торговли и около 80% патентов на новую технику и технологию в капиталистическом мире. При этом превалируют такие формы корпоративных отношений, как холдинговые компании, концерны, синдикаты, ассоциации.
