Единственной дамой в округе оказалась француженка Изабель Коутан-Пьер — его же собственный адвокат. Ей, закрыв глаза, Карлос и сделал предложение: — Послушай, Изабель. Ты знаменита. Я чертовски знаменит. Так почему бы нам не пожениться?.. Я помру — ты мемуары напишешь, разбогатеешь
Ж ил себе в Венесуэле простой миллионер Хосе Аллаграсия Санчес. И было у него три сына: Владимир, Ильич и, уж извините, Ленин. Ленин был самым любимым, потому что младшенький. Хосе любил брать последыша на руки и приговаривать:
— Вот вырастешь большим и станешь, как я, марксистом. Тоже родишь трех сыновей и дашь им прекрасные имена: Иосиф, Виссарионович и Сталин...
Хосе делал Ленину «козу» и не чувствовал, как настойчиво теребил его за рукав всеми позабытый сопливый Ильич:
— Папа, — говорил он. — Папа, разве ты не видишь, что это я большой. Это я рожу трех сыновей и стану марксистом...
— Хо-хо! — кричал Ильичу вредный брат Владимир. — Тоже мне марксист-таксист! Лиза-подлиза!..
Надо сказать, что сам Владимир никогда перед отцом не унижался и чихать хотел на все его коммунистические идеи, так как считался в доме маминым любимчиком. Лишь один Ильич ничьим любимчиком не был. Оно и понятно: «средний сын — ни так ни сяк».
Ильич плакал, кидался в здоровенного Владимира камнями и представлял, каким пламенным, удачливым и, главное, знаменитым революционером он станет. Представлял, как въедет он на броневике в Венесуэлу, и отец, лопаясь от гордости, наконец-то скажет: «Люди, посмотрите! Вот самый любимый мой сын!»
Когда Ильичу исполнилось пятнадцать лет, он вступил в компартию Венесуэлы. Отец лишь удивленно поднял бровь:
— Я думал, что тебя только футбол интересует.
Какой, черт побери, футбол! На дворе были шестидесятые, и вся Латинская Америка бредила революционной романтикой. Неприкаянный Ильич, казалось, нашел смысл жизни.
Окончив школу, он направился на Кубу — овладевать техникой партизанской войны в специальном учебном лагере. Кубинские братья быстренько сделали из подростка эксперта в области вооружений и великолепного стрелка из всех видов оружия. Ильич писал домой восторженные письма, надеясь, что теперь-то папаша точно обратит на него внимание.
Но Хосе снова было не до средненького — пришло время заняться воспитанием Ленина.
— Мальчику надо учить английский, — заявил он, и семья переехала в Лондон.
— А я? — заволновался Ильич. — А мне разве не надо учить английский? Эй, подождите!
В Лондоне Ильич и Ленин налегали на язык до 1969 года, пока заботливый отец не решил отправить младшего сына в СССР — изучать труды основоположников марксизма-ленинизма. Ильич привычно закричал: «А я?» — и рванул вслед за братом.
Проучившись два месяца на подготовительных курсах, Ильич легко поступил в Университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы, который имел на Западе репутацию академии мирового терроризма. Считалось, что в этом заведении готовят не столько специалистов, сколько «агентов влияния» в странах «третьего мира».
Неизвестно, кого готовили из Ильича на его физико-математическом факультете, но вел он себя совсем не по-агентски. В кутежах, распутстве и пьяных потасовках сын венесуэльскоподданного проводил куда больше времени, чем в учебных аудиториях. После спартанской Кубы и чопорного Лондона Москва предстала перед юношей городом «немыслимого разврата». Обаяние Ильича и, главное, его деньги были совершенно неотразимы для столичных барышень и друзей-собутыльников.
«При выборе между обсуждением линии партии по вопросу о повстанческих действиях и приятным времяпрепровождением с музыкой, женщиной и бутылкой водки политическая дискуссия занимала очень низкое место в списке моих предпочтений», — вспоминал Санчес о том времени.
Долго ли, коротко ли, но папа Хосе получил-таки от ябеды Ленина подробный отчет о похождениях Ильича в России и наконец-то обратил внимание на своего непутевого сыночка. К тому же до Хосе дошли слухи, что взбунтовавшийся Ильич организовал в Москве кружок венесуэльцев, не желающих подчиняться линии компартии Венесуэлы. Это было уже слишком.
«Ну погоди ж ты! — воскликнул Хосе. — Я займусь твоим воспитанием!» И невдомек было нервному миллионеру, что глупо заниматься нравоучениями, когда сын уже вырос. Вырос лишенным отцовской доброты, упрямым, вихрастым, озлобленным. Требующим признания. Жаждущим самоутверждения. Вопреки всему. Наперекор всем. Презирая всех.
— Образумься, сынок! — в отчаянии крикнул отец в телефонную трубку.
Трубка отозвалась чистейшим русским:
— Да пошел ты, папа, к... маме!
Все. Как говорится, поздно пить «Боржоми»...
Когда родители теряют детей, кто-то их обязательно подберет. Когда родители не могут их воспитать, кто-то вымуштрует их на свой лад. Превратит их в карательные отряды неуловимых мстителей, которые ненавидят всех, кто богаче, чище, благороднее, старше или умнее. Ненавидят всех, кто не с ними или не похож на них.
Студенты-палестинцы, обучавшиеся вместе с Ильичом в Москве, пригласили его в учебный лагерь для подготовки террористов. «Твое призвание — борьба с империализмом и сионизмом во всех частях света», — убеждали Ильича новые друзья.
— Что такое сионизм? — задумчиво спросил он. — Расскажите-ка поподробнее...
И они рассказали. И он послушал. Они опять рассказали. И он опять ничего не понял. Тогда палестинцы достали арабские нефтедоллары. И тут Ильича озарило зеленым сиянием, зеленым, как флаг джихада, — священной войны «против». И понял он, что в этом что-то есть. Тем более что из университета его отчислили, папа лишил карманных денег, страну победившего социализма он уже познал, а Венесуэла далеко и вообще на грани военного переворота, и без сионизма оставалось юноше только одно — без вести спиваться и околачивать груши...
Девятнадцатилетний парень без сожаления покинул Москву и отправился в Иорданию, где принял участие в сентябрьских боях 1969 года. После этого его направили в Ливан, в отряд знаменитого Вади Хаддада.
Хаддад принял новенького с распростертыми объятиями. Он даже пообещал сделать его своим преемником, обеспечив оружием и связями.
Офигевший от такого внимания, Ильич окончательно распрощался с прошлой жизнью и взял себе псевдоним — Карлос. Позже его назовут Карлосом Шакалом, позаимствовав это прозвище из названия книги Фредерика Форсайта «День Шакала» об убийце, охотившемся за Шарлем де Голлем.
Средний, нелюбимый сын Хосе Санчеса прославится на весь мир, став террористом международного масштаба. Он будет обвинен в нескольких захватах самолетов, организации взрывов и нападении на британских, французских и израильских подданных. За террористические преступления он будет разыскиваться по крайней мере в пяти европейских странах.
Беспричинная жестокость станет его визитной карточкой, и хотя он будет прикрывать свою деятельность различными лозунгами, на самом деле ему будет абсолютно все равно кого и за что убивать. «Заложник, который окажет сопротивление, будет убит на месте. Тот, кто не выполнит мое приказание, будет расстрелян. Кто попытается скрыться — будет расстрелян. Кто устроит истерику — будет расстрелян».
Брошенные дети никогда не остаются в долгу. Они возвращаются. Но не с просьбой и мольбой. С требованиями. Они не стучат. Они вышибают двери вместе с косяками и петлями: «Теперь ты гордишься мною, папа?»
Карлос осуществит террористические операции в интересах «Народного фронта освобождения Палестины», Красных бригад, колумбийской организации M-19, японской «Красной армии», ЭТА, КАЯ, ООП, НФО Турции.
Его имя обрастет легендами, ему даже припишут диверсии, к которым он не будет иметь ни малейшего отношения. И ему это будет нравиться. «Чем больше небылиц пишут обо мне, тем лучше, тем меньшим будет желание нормальных полицейских ловить меня. Для меня это своего рода гарантия безопасности».
1970 год. Считается, что именно в этом году 21 февраля Карлос совершил свой первый террористический акт, когда заложил бомбу в швейцарский самолет, направлявшийся из Цюриха в Тель-Авив. Бомба взорвалась в багажном отсеке через несколько минут после взлета. Погибли двести человек.
1972 год. Карлоса обвиняют в организации вооруженного нападения в израильском аэропорту Лод. В этот день погибли 28 человек, 26 были ранены. За успешное выполнение мероприятия Карлосу заплатили миллион фунтов стерлингов.
1973 год. Карлос организует покушение на британского миллионера Джозефа Сиеффа, владельца сети магазинов «Макс и Спенсер», и нападение на английский офис Израильского банка.
1974 год. Захват посольства Франции в Голландии, взрыв в парижской аптеке и убийство уругвайского военного атташе в Париже полковника Рамона Тробаля. В этом же году Шакал прямо или косвенно участвует в организации серии терактов в Европе и Японии, в том числе в подготовке взрыва в парижском аэропорту Орли.
1975 год. Карлос лично убивает двух французских агентов безопасности, которые расследовали дело о взрыве в аптеке. Но наиболее удачной операцией Карлоса становится захват в качестве заложников в декабре делегатов сессии ОПЕК в Вене. Результат — трое убитых, включая делегата Ливии. В заложники взяты несколько десятков человек, среди которых министр нефтяной промышленности Саудовской Аравии и министр внутренних дел Ирана. Карлос ставит условие: деньги, мороженое и безопасный вылет из Австрии в обмен на делегатов-заложников. В обмен на свободу 41 делегата правительство позволяет Карлосу с частью заложников вылететь из страны. После получения выкупа в $50 млн. террористы оставляют заложников в пустыне.
1976 год. Захват самолета «Эр Франс». Но здесь террористов постигает неудача. Израильские спецслужбы проводят успешную операцию по освобождению заложников, и...
— Опа... — сказал Карлос, ворочая веслами резиновой надувной лодки, пробитой в сорока местах израильскими автоматами «узи». — Этого не было в сценарии...
И на некоторое время исчезает.
В 1982 году Карлос Шакал переключается на более уравновешенные, чем Израиль, страны и объявляет Франции террористическую войну. Причиной стал арест его супруги — западногерманской террористки Магдалены Копп.
Честно говоря, в глубине души Карлос этому аресту даже обрадовался — жена из дома, он снова холостяк и теперь можно заниматься террором на «законных» основаниях.
— Сатрапы! — завопил он во всю глотку. — Душегубы! Отпустите мою любимую женщину, изверги, через год-другой! А то я не знаю, что с вами сделаю... Подумаю пока... Отпустите, а то вам хуже будет! Предупреждаю, у нее скверный характер!..
В подтверждение своих слов оскорбленный муж взорвал поезд «Париж — Лион» и организовал нападения на французские посольства в нескольких странах.
В перерывах между взрывами Карлос развлекался с другими своими любимыми женщинами, которым уже просто потерял счет. Заодно занялся своей внешностью и даже проконсультировался с врачами-косметологами, не смогут ли они уменьшить ему грудь. А то из-за полноты она, мол, уже совсем стала напоминать женскую.
Но беда пришла, откуда не ждали. Магдалену выпустили. Французы капитулировали.
— Вот те на! — произнес раздосадованный Карлос. — До чего же вы, лягушатники, скучные люди! Здравствуй дорогая, а ты похудела...
Делать нечего, и супруги отправились в Сирию.
— Слушай, Магдалена, — сказал тогда Карлос. — А не уйти ли нам на покой?
— Как это? — забеспокоилась жена. — Как же нам снискать хлеб насущный?
— Успокойся, женщина! Мы поселимся в Дамаске. Я займусь торговлей оружием. А ты родишь мне трех сыновей: Сталина, Иосифа и Виссарионовича... Прикольно, да?
— Пижон ты, Карлос, — сказала Магдалена. — И сын пижона. И дети твои будут пижонами.
В 1992 году французский суд приговорил Карлоса Шакала к пожизненному заключению. Это, конечно, был справедливый приговор, если бы не одна мелочь — Карлос на то время все еще не был арестован. Спецслужбы разных стран охотились за ним, но каждый раз ему удавалось выходить сухим из воды.
Кто-то, зная о непростых взаимоотношениях Карлоса с отцом, предложил заразить папу Хосе гепатитом, чтобы заманить сына к постели больного. Коварный план. И Карлос наверняка бы помчался в ловушку, даже зная об опасности. Он все еще отчаянно нуждался в отце, вернее, в его призраке, потому что старый Хосе давно уже был никчемной развалюхой, а Шакала по миру гнали собственные страхи и детские комплексы.
Но операцию «Желтый Хосе» отменили, опасаясь, что Санчес-старший может напоследок выкинуть фортель — досрочно загнуться. Из вредности. И тогда от гнева Шакала не спасутся даже арабы с их нефтедолларами.
Тем временем проживание Карлоса в Сирии начало создавать политические проблемы для президента этой страны. И в 1991 году Карлоса из Дамаска, где он жил с семьей (вредная Магдалена родила девочку, Ильич хотел назвать ее Люксембург, но жена категорически отрезала — Роза), попросили. Спровадили в Судан, где террористу поначалу выделили отдельный дом и охрану, но в конце концов «сдали» неудобного гостя французам.
В августе 1994 года в столице Судана Хартуме врачи одной из клиник сделали Карлосу Шакалу безобидный обезболивающий укол. В растворе содержалось снотворное. Когда террорист уснул, его телохранители пересчитали гонорар и впустили в палату полицейских, которые и надели на спящего наручники.
— Восток — дело тонкое, — сказали верные телохранители, делая ноги.
Через пару часов Карлос закряхтел:
— Что происходит? — спросил он, едва ворочая языком.
— Ничего особенного. Вы арестованы, — объявили ему.
Утром следующего дня специальный самолет доставил Карлоса на военный аэродром под Парижем.
Судебный процесс по делу международного террориста начался в декабре 1997 года и длился неделю. Карлос был приговорен к пожизненному заключению за убийство двух секретных агентов и ливанца в 1975 году. На суде Карлос объявил себя «профессиональным революционером», поднял в воздух кулак и вышел из зала суда со словами: « Viva la Revolucion!»
Видел бы папа!
В настоящее время Карлос Шакал сидит в одиночной камере в самой строгой французской тюрьме «Санте» и изучает философию. В этой же строгой тюрьме он дает интервью и смотрит телевизор. Намедни даже заявил, что собирается жениться.
А что делать? Ему уже пятьдесят один год, Магдалена живет в Венесуэле и в Париж даже не высовывается, а трех сыновей, названных в честь великого вождя, как не было, так и нет. Вот и пришлось найти женщину, которая посредством жарких встреч в комнате свиданий помогла бы утереть нос папиному любимчику Ленину.
Конечно, Карлосу хотелось бы иметь возможность выбора, но единственной дамой в округе оказалась француженка Изабель Коутан-Пьер — его же собственный адвокат. Ей, закрыв глаза, Карлос и сделал предложение.
— Послушай, Изабель, — начал он. — Ты знаменита. Я чертовски знаменит. Так почему бы нам не пожениться?.. Я помру — ты мемуары напишешь, разбогатеешь.
Изабель взвесила все «за» и «против», купила противозачаточные таблетки и на прошлой неделе объявила, что наконец-то дождалась самого «восхитительного и исключительного» человека в своей жизни. То есть Карлоса Шакала. Она назвала их союз «встречей сердец и умов». Своего нынешнего мужа Изабель в расчет, видимо, никогда и не брала. Вполне возможно, что он, бедняга, даже о собственном предстоящем разводе узнал из новостей.
Магдалене тоже предстоит развод с коварным супругом. Наверняка она, как и всякая честная жена-террористка, обиделась:
— Шакал ты, Карлос!
Ну что ж, наслаждайся, молодожен! Как говорится, совет да любовь.
Папаши, будьте бдительны, блин...
Наталья РАДУЛОВА
В материале использованы фотографии: Fotobank/SIPAИльич Рамирес Санчес - известен как «Карлос Шакал». Международный террорист. Осуществлял террористические операции в интересах «Народного фронта освобождения Палестины», Красных бригад, колумбийской организации M-19, японской «Красной армии», ЭТА, ООП, НФО Турции.
Рамирес Санчес родился в 12 октября 1949 года в Венесуэле. Его отец, будучи коммунистом, назвал его в честь Владимира Ильича Ленина (двух других сыновей зовут Владимир и Ленин).
Свой псевдоним «Карлос» получил в 1970 году, в момент прохождения подготовки в лагере террористов в Палестине.
После развода родителей переехал с матерью в Лондон и поступил в Лондонскую школу экономики.
Затем учился в Университете дружбы народов в Москве. Сообщается, что именно там он узнал о палестинско-израильском конфликте. В 1970 году был отчислен за подрывную деятельность. Предполагают, что это отчисление было прикрытием перед его отправкой на операцию по заданию КГБ.
.jpg)
В июле 1970 года Карлос поехал в Ливан, где присоединился к Народному фронту освобождения Палестины в Бейруте. Оттуда был направлен в тренировочный лагерь для прохождения боевой подготовки. Именно здесь он получил свое прозвище «Карлос» за свое латино-американское происхождение.
Вторую часть прозвища «Шакал» он получил уже от журналистов, после того как в момент обыска в его номере в отеле был найден роман Фредерика Форсайта «День Шакала».
Принимал активное участие в боевых действиях против иорданских вооруженных сил, заслужив хорошую репутацию.
В 1973 году он предпринял неудачную попытку убийства еврейского бизнесмена и вице президента Сионистской Федерации Великобритании Эдварда Шифа в Лондоне. После этого совершил несколько терактов, - нападения на Банк Апоалим, три французских газеты при помощи машин со взрывчаткой, две неудачных гранатометных атаки на самолеты авиакомпании «Эль-Аль» в аэропорту Париж-Орли, а также парижский ресторан, где погибли 2 человека.
.jpg)
В 1975 году он застрелил двух полицейских, которые пытались его задержать, и был вынужден бежать в Ливан, где принял ислам. Самым известным терактом Карлоса стало нападение на штаб-квартиру ОПЕК в Вене с захватом заложников.
Взяв в заложники 42 человека Карлос получи самолет, на котором вместе с сообщниками вылетели в Багдад, затем в Триполи, а потом в Алжир.
В 1994 году Судан выдал Карлоса французским властям, которые добивались его экстрадиции за совершённые в начале 1970-х убийства.
В декабре 1997 года Карлос был приговорён к пожизненному заключению за убийство в Париже в 1975 году трех человек, в том числе двух сотрудников правоохранительных органов.
В декабре 2011 года суд во Франции вынес Карлосу второй пожизненный приговор за организацию четырех взрывов на территории Франции, в результате которых 11 человек погибли, более 100 были ранены.
Образ Карлоса Шакала есть в трилогии Роберта Ладлэма «Идентификация Борна», «Превосходство Борна», «Ультиматум Борна».
Также фигурирует в книге «Марафон в испанском Гарлеме» Жерара де Вилье.
Несколько раз образ Карла Шакала появлялся и в кинематографе: «Правдивая ложь», «Двойник», Фредерик Форсайт, «День Шакала».
15 августа 1994 года суданцы передали сотрудникам французских спецслужб Ильича Рамиреса Санчеса, более известного под прозвищем Карлос Шакал. На протяжении двух десятилетий он совершал дерзкие террористические акции, но каждый раз ему удавалось ускользнуть от правосудия. До появления Усамы Бен Ладена Карлос Шакал считался террористом № 1 в мире. Но если Бен Ладен стоял во главе огромной подпольной террористической структуры и осуществлял только общее планирование и финансирование терактов, то Шакал лично принимал участие в каждой из своих операций и в конце концов создал частную террористическую корпорацию, предлагавшую свои услуги на чёрном рынке. Лайф выяснил историю самого опасного и дерзкого террориста 1970–-80-х годов.
Ильич Рамирес Санчес родился в Венесуэле в 1949 году. Его отец был весьма преуспевающим и богатым адвокатом. Одновременно он был страстным марксистом. Вероятно, чтобы как-то преодолеть противоречия между собственными политическими взглядами и роскошной жизнью, он нарёк своих сыновей в честь вождя пролетарской революции. Один из детей получил имя Владимир, другой – Ильич, третий – Ленин.
Отец с детства рассказывал детям о великом благе мировой революции и настраивал их на борьбу. Больше всех отцовской пропаганде поддался Ильич, по заветам отца вступивший в "Коммунистическую молодёжь Венесуэлы" – молодёжное крыло местной компартии. Впрочем, какими-то серьёзными успехами он в Венесуэле не отметился.
Вскоре его родители развелись, и Ильич с матерью уехал в Лондон, где провёл почти два года. В 1968 году Ильич перебирается в Москву для учёбы в РУДН,. Его отец похлопотал о том, чтобы "Коммунистическая молодёжь Венесуэлы" отправила заявку на учебный грант для его сына через Советско-Венесуэльское общество дружбы.
1968 год резко выделялся обилием событий. Всего за несколько месяцев до этого в боливийских джунглях был казнён Че Гевара. Началась "пражская весна", студенческие беспорядки в Париже. Мир стремительно менялся, на арену выходили "новые левые»", которые считали кремлёвских партократов даже большими злодеями, чем капиталистов. Молодого гедониста Санчеса угнетала скучная Москва, оставшаяся в стороне от всех значимых событий.
Во время обучения в университете Санчес никак не мог смириться со строгостью и консервативностью порядков Москвы. Он с детства привык к роскоши и к тому, что его никто не ограничивает. Развлечения, которые он практиковал с юности, считались в советской столице если и не криминальными, то нежелательными.
Коменданты общежития, в котором он жил, то и дело выговаривали ему за постоянные вечеринки и бесконечные приходы девушек. В конце концов администрация даже пожаловалась его отцу и потребовала, чтобы тот присылал меньше денег своему сыну, поскольку в Москве среди студентов не принято вести такой гедонистический образ жизни. Однако эта попытка только разгневала его отца, который заявил, что его сын не будет ни в чём нуждаться.
Тем временем раскол случился и в молодёжном крыле венесуэльской компартии. По рекомендации из Москвы местные коммунисты отказались от вооружённой борьбы и перешли к легальной политике. Однако радикалы отказались выполнять это решение и хотели продолжать борьбу. Ильич выступил на стороне радикалов, о чём стало известно от других венесуэльских студентов. В итоге Санчес и остальные не согласившиеся с решением были исключены из организации. А вскоре по инициативе венесуэльской стороны был отозван и его учебный грант. После двух лет обучения в РУДН Ильич Рамирес Санчес был исключён.
В годы холодной войны нередко утверждалось, что во время учёбы в Москве он был завербован КГБ. Однако никаких доказательств этому нет. Да и вряд ли это было возможно. Санчеса знали как гедониста, короля вечеринок и постоянного нарушителя порядка. Сомнительно, что КГБ стал бы вербовать практически неуправляемого 20-летнего молодого человека, который к тому же совершенно никак не зарекомендовал себя.
В Москве Санчесу не понравилось, и он воспринял отчисление скорее с радостью, чем негодованием. Скучная и размеренная жизнь по распорядку была не для него. Ему хотелось весёлых и опасных развлечений. Ещё в Москве он познакомился с одним из палестинцев, которые вербовали по всей Европе левую молодёжь. Этим человеком был Мохаммед Будиа, один из видных деятелей "Народного фронта освобождения Палестины", который отличался не исламистской, а леворадикальной платформой.
По его приглашению он прибыл в Иорданию, где были открыты нелегальные лагеря подготовки боевиков и террористов. Впрочем, настоящие лагеря были строго законспирированы. А Ильича привезли в специальный лагерь для европейских левых радикалов. Там им читали лекции, учили стрелять из пистолета, но в большей степени это было рекламными акциями для вовлечения в свои сети европейской молодёжи. Их знание языков и европейская внешность могли пригодиться.
Санчес достаточно быстро сообразил, что к чему, и покинул лагерь. Он ультимативно заявил кураторам, что приехал для настоящих дел, а не для подобной ерунды. В итоге венесуэльца отправили уже в настоящий лагерь, где проходили полноценную подготовку будущие боевики. В этот лагерь европейцев не пускали, только арабов. На Санчеса у них были серьёзные виды. У него было много денег, он знал несколько языков и обладал хорошими коммуникативными способностями. Санчеса можно было с большой пользой использовать в Европе. В этом же лагере он получил своё революционное прозвище - Карлос.
В 1971 году он возвращается в Европу и попеременно живёт то в Париже, то в Лондоне. Главной его обязанностью было создание списков потенциальных жертв террористов. Тех, кого можно взять в заложники или убить. Одновременно он завёл несколько любовниц в разных городах и даже странах. Позднее в их квартирах он хранил конфиденциальные документы, многочисленные фальшивые паспорта и оружие.
Вплоть до 1973 года Карлос не осуществлял никаких террористических акций. В то время он находился в подчинении у своего старого знакомого Будиа, который курировал деятельность НФОП в Европе. В отместку за кровавый террористический акт против израильских спортсменов-олимпийцев спецслужбы Израиля начали операцию по устранению лидеров террористов. Будиа был взорван в собственном автомобиле.
Только тогда Санчес наконец решился на первую акцию. Он решил застрелить президента компании Marks & Spenser - одного из крупнейших производителей одежды в Европе. Однако покушение ему не удалось. Карлос был ещё недостаточно опытен и после первого выстрела скрылся с места преступления. Его жертва выжила, получив ранение.
Через три недели Карлос бросил бомбу, спрятанную в коробке из-под обуви, в холл израильского банка "Апоалим" в Лондоне. Но и этот теракт обошёлся без жертв, здание получило лишь незначительные повреждения (выбиты стёкла и немного повреждён пол). Пострадала только секретарша у стойки.
Третий, и последний теракт без жертв, в котором он принял участие, - подрыв автомобилей у редакций нескольких французских изданий, "сочувствовавших Израилю". На этот раз было запланировано отсутствие жертв и взрывы специально были осуществлены в ночное время. Карлос также отправил в редакцию пострадавших газет письмо, в котором объяснял причины теракта, исполнителем которого была названа "группа коммандос имени Будиа".
Вскоре новый шеф Карлоса Мухарбаль привлёк его к подготовке захвата французского посольства в Гааге. Для участия в теракте были также привлечены азиатские союзники палестинцев - леворадикальные террористы из "Японской красной армии". По плану японцы должны были ворваться в посольство и взять в заложники посла. Карлос должен был встретить их и участвовать в операции вместе с ними. Но японцы опоздали к назначенному времени, и Карлос, чтобы не привлекать к себе внимания, покинул место встречи. В итоге японцы действовали без него. Они захватили в заложники шофёра посла и ворвались в здание. Им удалось захватить посла Сенара, и в качестве требований они выдвинули освобождение одного из своих товарищей и самолёт.
Французы готовы были удовлетворить их требования. А Карлос начал паниковать. После возвращения в Париж ему стало казаться, что операция вот-вот провалится и японцы сдадутся или спецслужбы предпримут штурм, и решил действовать наобум. Он взял ручную гранату и отправился на прогулку по Парижу. Увидев большую толпу возле одного из киосков, он метнул в неё гранату и скрылся. Погибло два человека, более 30 серьёзно пострадали.
Впоследствии Карлос был абсолютно уверен, что именно этот теракт заставил французское правительство удовлетворить требования японских террористов. Но на самом деле это не так. Ни полиция, ни спецслужбы не связали взрыв гранаты с захватом посольства в Гааге. Но позднее именно этот теракт обеспечил Карлосу третий пожизненный срок.
Уже через несколько недель Карлос по приказу Мухарбаля планировал очередной теракт, невероятный по своей дерзости. Он решил проникнуть на взлётно-посадочную полосу парижского аэропорта Орли и сбить из гранатомёта приземляющийся авиалайнер.
Чтобы не вызвать подозрений, он устроился уборщиком в аэропорт. Он рассчитывал, что к операции можно будет приступить через несколько дней, но начавшаяся забастовка диспетчеров вынудила его заниматься этой неприятной ему работой значительно дольше.
В качестве цели был выбран самолёт израильской авиакомпании El Al, летевший из Нью-Йорка. 13 января 1975 года было назначено днём операции. Сообщником Карлоса выступал немецкий ультралевый радикал по фамилии Вайнрих. Они арендовали автомобиль, который припарковали между двумя терминалами аэропорта. Из этого места просматривалась ВПП, и оно было в зоне досягаемости РПГ, из которого должен был стрелять Вайнрих.
К счастью, немец оказался никудышным стрелком. Когда самолёт начал заходить на посадку, он демонстративно извлёк РПГ и начал прицеливаться в самом неподходящем для этого месте и сразу же был замечен охраной аэропорта. Поднялась паника, и ему пришлось стрелять в спешке. В итоге он промахнулся. Израильский самолёт вновь начал набирать высоту, и Вайнрих со второй попытки опять промахнулся. После этого оба террориста заскочили в автомобиль и уехали. Машину они бросили в нескольких километрах, а сами залегли на дно. Карлос также связался со СМИ и от имени всё той же "группы коммандос памяти Будиа" взял ответственность за теракт и пообещал вернуться и закончить начатое дело.
После теракта меры безопасности в аэропорту были усилены, а безопасности израильских самолётов уделялось особое внимание. Тем удивительнее, что спустя всего четыре дня Карлос выполнил обещание и вернулся. Теперь уже не с немцем, а с более подготовленными палестинцами.
Но и на этот раз всё пошло не так, как планировалось. Людей в аэропорту оказалось больше, чем обычно, и террористы не могли вынести РПГ из туалета, где он был спрятан, не привлекая к себе внимания. Когда в последний момент им это удалось сделать, они бегом помчались к ВПП с гранатомётом наперевес. Их сразу же заметила служба безопасности и открыла огонь. В спешке им вновь не удалось поразить самолёт и пришлось отступать. Они захватили 10 заложников и заперлись в туалете, требуя предоставить им самолёт. Карлос, воспользовавшись своей европейской внешностью, смог спокойно улизнуть.
Но даже после этих громких терактов Ильич умудрился остаться вне поля зрения спецслужб и полиции. Его никто не разыскивал и даже не знал. Зато его шефа Мухарбаля вскоре задержала ливанская разведка, передав французам. Вскоре его отпустили и установили за ним наблюдение. Так спецслужбам впервые удалось увидеть Карлоса, с которым тот встретился. Однако они ничего о нём не знали.
Мухарбаля вновь задержали, и тот сообщил, что встречался с неким "связным Нуреддином", о котором он ничего не знает, но готов опознать его при встрече. Он также назвал возможные места пребывания этого человека. Так спецслужбы нагрянули к одной из любовниц Карлоса, который как раз устроил там вечеринку.
Когда туда прибыли агенты спецслужб, веселье было в самом разгаре. Заметив, что никаких арабов нет, они расслабились и даже позволили Карлосу угостить их спиртным. У правоохранителей была с собой фотография "Нуреддина", но снимок был неважного качества и опознать на нём Ильича было трудно. Перед уходом полицейские всё-таки решили вызвать сидевшего в машине под охраной Мухарбаля, чтобы на всякий случай провести опознание. Воспользовавшись этой паузой, Карлос отлучился в туалет, где достал пистолет и спрятал его в кармане.
Когда Мухарбаль поднялся в квартиру, агенты попросили его опознать Нуреддина. Тот сразу же поднял руку и указал на Карлоса. Дальше события развивались с молниеносной быстротой. Он выхватил пистолет и застрелил троих агентов (один из них выжил) и Мухарбаля прямо на глазах у подружки и её приятелей. После этого он выскочил в окно и убежал. Вскоре по фальшивому паспорту ему удалось уехать в Ливан.
Тем временем во Франции все стояли на ушах, всё же такие инциденты с сотрудниками спецслужб происходят не каждый день. Поскольку бывший шеф успел сообщить на допросах адреса нескольких подружек Карлоса, у них были проведены обыски. Практически у всех было найдено оружие, списки жертв, планы уже осуществлённых террористических операций и четыре паспорта с фотографией Карлоса. За одну ночь он превратился из никому не известного молодого человека в террориста № 1 во Франции.
Тогда же он и обрёл своё прозвище - Шакал. Один из журналистов обратил внимание на то, что при обыске у одной из подружек был найден триллер "День шакала". С лёгкой руки журналиста прозвище навеки прикрепилось к венесуэльцу. Хотя на самом деле эта книга принадлежала новому бойфренду подружки Карлоса. А сам венесуэлец всегда преклонялся перед Че Геварой, а не перед вымышленным персонажем книги.
Апогеем террористической деятельности Шакала стал захват штаб-квартиры ОПЕК в Вене в 1975 году. Теракт преследовал символические цели, планировалось только добиться того, чтобы СМИ опубликовали манифест НФОП, а также продемонстрировать свою удаль. Более серьёзных требований они не выдвигали. Впрочем, отдельные исследователи считают, что инициатором акции был ливийский лидер Каддафи.
Дело в том, что после очередной арабо-израильской войны страны ОПЕК объявили эмбарго на поставки нефти странам, поддерживающим Израиль, что привело к крупнейшему энергетическому кризису в современной истории и резкому скачку цен. Но вскоре эмбарго было отменено по инициативе Саудовской Аравии, и именно её министра террористы должны были убить в первую очередь, если их требования не будут выполнены.
21 декабря 1975 года они ворвались в штаб-квартиру ОПЕК. Командовал операцией Шакал, ему помогали немец Кляйн и немка Тидеманн-Крехер. В роли исполнителей было несколько палестинцев, чьи имена до сих пор не установлены.
При захвате здания Тидеманн застрелила полицейского, а Шакал лично убил ливанского сотрудника и одного из иракских охранников, оказавших сопротивление. Вскоре полиция попыталась штурмом взять здание, в перестрелке был серьёзно ранен Кляйн.
По воспоминаниям заложников, Карлос отличался непредсказуемым поведением. Он то задушевно беседовал со своими пленниками, то размахивал пистолетом и грозился всех перестрелять. Он уже не скрывал свою личность и даже хвастался. Это был миг его триумфа. Он оставлял автографы своим жертвам "на память", взахлёб рассказывал о своих террористических операциях и т.д. Чувствовалось, что он просто наслаждается вниманием к его персоне.
Террористы выдвинули требование: раненого Кляйна (до этого по их требованию он был отправлен в больницу) доставляют к самолёту, на нём те улетят вместе с заложниками, которых отпустят после благополучного приземления. Кроме того, по австрийскому радио каждые два часа должен был зачитываться на французском языке манифест палестинских террористов. Если его требования не будут выполнены, Шакал грозился начать убивать заложников.
Австрии международный скандал с мёртвыми иностранными министрами был совершенно ни к чему. Требования террористов сочли вполне приемлемыми для исполнения. На следующее утро Шакал отпустил часть заложников. С остальными он выехал в аэропорт. По дороге он вновь наслаждался всеобщим вниманием, махая рукой журналистам и демонстративно похлопывая по плечу своих заложников.
Самолёт приземлился в Алжире, где Карлос отпустил ещё часть заложников. Вскоре террористы вылетели в Ливию, но там передумали их принимать, и они вернулись в Алжир. Шакалу было приказано убить саудовского и иранского министров, но он передумал это делать. Вместо этого он потребовал за них выкуп и политическое убежище в Алжире. Террористы получили, по различным оценкам, от 20 до 50 млн долларов за освобождение последних заложников.
Теперь Карлос Шакал превратился в террориста № 1 не только во Франции, но и во всём мире. Всего за один год он поучаствовал в стольких дерзких терактах, что им заинтересовались спецслужбы почти всех стран мира, включая ЦРУ.
Журналисты всех европейских стран охотились на людей, знавших Шакала в прошлом, намереваясь взять у них интервью. Всех интересовала правда о нём. Рассказы знакомых Карлоса резко контрастировали с образом сурового революционера-аскета, который непроизвольно мог сформироваться у неосведомлённых людей. По рассказам приятелей выходило, что Шакал не мрачный и полный самоотречения аскет, а гедонист и эпикуреец. Он любит развлечения и девушек, любит хорошую жизнь и тратит много денег. Как настоящий метросексуал, он очень тщательно следит за собой, одевается исключительно в дорогие костюмы, обильно пользуется одеколоном и ужасно стесняется своей упитанности, из-за чего даже купается, не снимая футболки.
Вскоре в Йемене состоялось совещание руководителей НФОП, на котором Шакал был изгнан из её рядов. Её лидер Хаддад негодовал из-за того, что Шакал не выполнил приказ и не убил двух министров. Заказчики были недовольны. Хаддад говорил, что ему не нужны самовлюблённые террористы, которые больше заняты самолюбованием, чем делом. Трудно сказать, из-за чего между ними действительно произошёл разлад. Шакал утверждал, что он ушёл сам. Хаддад - что изгнал Шакала за неуправляемость. Но возможны и другие варианты. Например, они не поделили полученные деньги. Или Шакал, которого теперь знал каждый полицейский в мире, был уже бесполезен для тайной террористической деятельности.
Захват штаба ОПЕК сделал Шакала мировой звездой. Теперь каждое резонансное преступление в Европе приписывалось ему. Газеты пестрели заголовками: Шакал убил полицейского во Франции, ограбил банк в Бельгии, совершил налёт на тюрьму и т.д. Сам Ильич с большим интересом следил за упоминаниями своего имени в прессе и читал все статьи.
Однако у этой славы была и обратная сторона. Теперь все знали, как он выглядит, а пластическую операцию он наотрез отказывался сделать. За ним охотились спецслужбы нескольких стран мира, Саудовская Аравия пообещала миллион долларов за его голову. Его могли арестовать в любой стране, где он оказывался, и попытаться выдать, чтобы выторговать политические преференции. Так едва не случилось в Югославии, где его вскоре арестовали. Однако позднее Тито распорядился освободить его и выслать из страны, вероятно, не сторговавшись о политической цене за его выдачу.
Первое время Шакал скитался между Ливией, Южным Йеменом, Сирией и Ираком. Порвав с палестинцами, он создал свою частную террористическую корпорацию, которая предлагала свои услуги различным диктаторам стран Третьего мира.
Получив дипломатический паспорт одного из арабских государств, Шакал посещал социалистические страны Восточной Европы. У него были свои небольшие мини-базы в Венгрии, ГДР и Румынии. Спецслужбы этих стран знали о его пребывании на их территории и вели за ним тщательное наблюдение.
Хотя популярный миф холодной войны гласит, что Шакал работал на КГБ или, в крайнем случае, на Штази, это не так. Спецслужбы не сотрудничали с ним и не привлекали для выполнения заданий. Во-первых, у них самих было в избытке квалифицированных исполнителей. Во-вторых, Шакал был слишком непредсказуем и неуправляем, в Штази его называли "человек-бомба". Он кутил в шикарных ресторанах, шумно веселился в окружении полуголых девушек, был недисциплинирован - всё это явно не способствовало тому, чтобы иметь с ним прочные отношения. Тем более что деятельность спецслужб, наоборот, направлена на то, чтобы не привлекать к себе внимания. Многолетний шеф внешней разведки ГДР Маркус Вольф, хорошо знавший Андропова, писал в мемуарах: "Он был последним человеком, с кем мог бы связаться КГБ".
Каждый его шаг тщательно отслеживался, однако его не арестовывали, поскольку он считался хотя и специфическим, но "борцом с империализмом". Тем не менее неуживчивость Шакала приводила к тому, что поле его деятельности постоянно сужалось. Он поссорился с иракскими спецслужбами, затем его фактически насильно выдворили венгерские спецслужбы.
В начале 80-х французская полиция случайно задержала одного из сообщников Карлоса и возлюбленную террориста Магдалену Копп. Французы даже не знали о связи Копп с Шакалом, но Карлос выдал сам себя, прислав французам ультиматум с требованием отпустить его подругу. В течение следующих нескольких дней произошёл взрыв во Французском культурном центре в Бейруте и подрыв поезда Париж - Тулуза. Погибло пять человек, десятки получили ранения. Затем последовал взрыв у французского посольства в Вене. Шакал взял ответственность на себя.
Однако повлиять на французское правосудие ему не удалось. Копп получила четыре года тюрьмы. После того как Шакал вновь напомнил о себе, он стал нежелательным гостем и в некоторых странах, где прежде закрывали на него глаза.
Ряд неудачных заказных покушений, которые провалили люди Шакала, привёл к тому, что его отношения с Ливией также охладились. К середине 80-х свои двери для него закрыли ГДР и Румыния. Попытка перебраться в Чехословакию также закончилась изгнанием. Шакалу пришлось осесть в Сирии.
Однако и там вскоре подул ветер перемен. На волне бархатных революций в Европе Сирия также стала менять свою довольно жёсткую линию в отношениях с западными странами. Одним из первых сигналов о готовности к сближению стала высылка Шакала и его людей в Йемен. Там его встретили с почестями и через 24 часа выслали обратно, сославшись на то, что он им совсем не нужен.
Шакал приехал в Иорданию, но и её скоро пришлось покинуть. Единственным государством, согласившимся его принять, оказался Судан. Для гедониста Ильича, который обожал выпивку и женщин, худшего наказания и придумать было нельзя. Нищая страна с ужасным климатом и крайне суровыми исламистскими нравами.
Времена стремительно менялись. На смену левому террору пришёл религиозный. Шакал пытался соответствовать веяниям времени, принял ислам и предпринимал попытки скрестить левый и исламский радикализм, но безуспешно. Его эпоха закончилась.
Местонахождение Шакала скоро перестало быть секретом для ЦРУ, которое поделилось информацией с французскими коллегами. Судан в те годы имел репутацию государства, покровительствовавшего терроризму. Французы для большего давления на Судан решили отдать Ирану двух его граждан, обвинявшихся в покушении на иранского диссидента в Европе. Иран обладал значительным влиянием на Судан и мог поспособствовать успеху переговоров.
Поначалу суданские ответственные лица не желали и слышать о выдаче террориста. Они ссылались на то, что он мусульманин, получивший у них убежище, и его выдача - грех и попрание священных законов гостеприимства. Однако когда французская сторона намекнула, что поможет с получением кредитов по линии МВФ и, может быть, даже подумает о списании внешнего долга страны, суданцы вспомнили, что Шакал очень плохой мусульманин. Он давно уже не борется за "палестинское дело", а погряз в праздности и пороке. Он ведёт себя не как правоверный, а только постоянно нарушает предписания шариата, поэтому в его выдаче нет никаких нарушений канонов. Правда, официально оформлять это они отказались, поэтому вместо экстрадиции пошли на хитрость.
Суданские спецслужбы под предлогом готовящегося покушения вывезли Шакала из его дома на одну из вилл на окраине города. Ночью его скрутили и вкололи ему транквилизатор.15 августа 1994 года суданцы передали связанного Ильича французским спецагентам на аэродроме в Хартуме.
В 1997 году Карлос Шакал получил свой первый пожизненный срок за убийство агентов французских спецслужб. Второй пожизненный срок он получил в 2011 году за организацию серии взрывов с целью освобождения Магдалены Копп. В 2017 году он был приговорён к третьему пожизненному заключению за бросок гранаты в толпу. Кроме того, суд постановил, что по каждому из пожизненных сроков он не будет иметь права на досрочное освобождение.
В результате деятельности Ильича Рамиреса Санчеса погибло 16 человек. Это только доказанные судом жертвы. Точное число его жертв трудно установить.
Начав с громких политических и революционных заявлений, Карлос перешёл к банальному криминалу, создав частную террористическую корпорацию, выполнявшую заказы одиозных диктаторов из стран Третьего мира. Два десятилетия ему удавалось уходить от преследования, играя на противоречиях между политическими и экономическими лагерями. Но со сменой эпохи его время кончилось и он стал не нужен даже бывшим покровителям.
4 августа 1994 года в столице Судана Хартуме врачи одной из клиник сделали обезболивающий укол 45-летнему полноватому человеку. В растворе содержалось и снотворное. Дождавшись, чтобы человек уснул, его телохранители пропустили полицейских, и те надели на спящего наручники. Когда спящий проснулся, ему объявили, что он арестован.Утром следующего дня специальный самолет доставил арестованного на военный аэродром под Парижем.
Так французские спецслужбы завершили многолетние усилия по поимке опаснейшего террориста последней трети XX века по кличке Карлос. Иногда казалось, что террорист вот-вот будет пойман, но всякий раз он улавливал грозящую опасность и выходил сухим из воды. Спецслужбы хотели даже заразить отца Карлоса гепатитом, чтобы заманить сына к тяжело больному отцу и там “нейтрализовать”, но потом операцию отменили, опасаясь, что при этом погибнет отец.
Родился Карлос 12 октября 1949 года в Каракасе (Венесуэла). Его отцом был известный адвокат, миллионер и… ярый приверженец коммунизма Хосе Аллаграсия Санчес. Он настолько “болел” идеями Ленина, что трем своим сыновьям дал последовательно имена – Владимир, Ильич, Ленин. Владимир и Ленин никак не прославились, а вот средненький, Ильич, вырос в убийцу международного масштаба.
В Латинской Америке свирепствовала тогда стихия революционной романтики. Прививки против нее были недостаточны, и болезнь захватывала все новые и новые слои общества. В ряды революционеров шли все – от добропорядочных, искренне верующих одновременно в марксизм и в Бога обывателей до людей с психопатологическими наклонностями, жаждущих насилия и убийства. Последним революционная деятельность позволяла “снимать” собственные комплексы. К ним принадлежал и Ильич, взявший себе псевдоним Карлос. Как показала его жизнь, ему было все равно, кого убивать и за что, какими бы трескучими лозунгами ни прикрывал он свою деятельность.
А этапы его “большого пути” таковы.
В 15 лет Карлос вступает в компартию Венесуэлы.
Окончив школу, направляется на Кубу – овладевать техникой партизанской войны в специальном учебном лагере.
В 1968 году Карлос приезжает в Москву и с ходу поступает в Университет дружбы народов им. Патриса Лумумбы, где готовили не столько специалистов, сколько “агентов влияния” в странах третьего мира. В Москве Ильичу понравилось. У него были деньги (их присылал в большом количестве отец), девочки, повышенное внимание окружающих. В кутежах, распутстве и пьяных потасовках Карлос проводил куда больше времени, чем в учебных аудиториях. В итоге даже терпеливые к своим’ подопечным руководители университета возмутились. Но, возможно, Ильич завершил бы образование, если б не участие в несанкционированной демонстрации у посольства Ливии. Так что выдворили Ильича из СССР в июле 1970 года за ” антисоветские провокации “.
А Карлосу понравилось жить весело и с размахом. И главное, в Москве он наконец понял, что его призвание – борьба с империализмом и сионизмом. В этом его убедили студенты-палестинцы, обучавшиеся вместе с ним в Москве. Палестинцы же и пригласили его в учебный лагерь для подготовки террористов, находившийся в Иордании.
Завербовал Карлоса в террористы Вади Хаддад, организатор палестинского терроризма, член ЦК Народного фронта освобождения Палестины. Хаддад был человеком с размахом. Деньгами, собранными у богатых арабских пожертвователей, он финансировал террористические группировки во всем мире – от японской “Красной Армии” до западногерманской “Роте Армее Фракционе”. Когда в 1979 году Хаддад скончался от лейкемии, эстафету террориста No.1 подхватил Карлос. К этому времени за его плечами было уже семь лет активной работы в терроре.
Вот каковы вехи его пути.
1972 год.
В Лондоне Карлос стрелял в Эдварда Зифа, произраильски настроенного владельца сети универмагов. Там же подложил бомбу в отделение израильского банка, при взрыве которой была ранена одна из сотрудниц.
1973 год.
Карлос становится руководителем европейской сети Народного фронта освобождения Палестины. Через него идет снабжение оружием западноевропейских леваков.
1974 год.
Карлос прямо или косвенно участвует в организации серии терактов в Европе и Японии, в том числе в подготовке взрыва в парижском аэропорту “Орли”.
1975 год.
Через своего осведомителя французская контрразведка узнала адрес конспиративной квартиры Карлоса в Париже и устроила засаду, но в результате он убил двух контрразведчиков и осведомителя и ускользнул.
1975 год.
Захват в заложники 11 министров стран ОПЕК в Вене. Террористы (палестинские и западногерманские боевики) во главе с Карлосом получили затребованный ими самолет и направились в Алжир, где часть заложников выпустили. Затем перелетели в столицу Ливии Триполи и, наконец, снова вернулись в Алжир. Здесь террористы сдались властям, однако через несколько дней были выпущены на свободу.
1979-1982 годы.
Выполнение отдельных заданий органов госбезопасности ГДР и Румынии, в том числе взрыв в Мюнхене на радиостанции “Свободная Европа”.
1982 год.
Серия терактов во Франции. Взрыв поезда Париж – Тулуза, в результате которого погибли 5 человек. Взрыв автомобиля на улице Марбеж, один погибший, 63 раненых. Взрыв на марсельском вокзале Сен-Шарль, пятеро погибших. Нападение на строительный участок французской АЭС “Феникс” в Крейс-Мальвил.
Карлосу инкриминируются убийства и руководство убийствами в общей сложности 83 человек в разных странах мира. Французский суд давно уже заочно приговорил его к пожизненному заключению, но поймать Ильича удалось лишь в 1994 году.
“Карлос был самым удачливым из террористов, – описывает его карьеру журналист Л. Млечин. – После истории в Париже, когда его чуть не арестовали, он старался не рисковать. Постепенно его имя обросло легендами. Ему приписывали то, к чему он не имел отношения.
Тщеславному Карлосу это нравилось. Он говорил: “Чем больше небылиц пишут обо мне, тем лучше, тем меньшим будет желание нормальных полицейских ловить меня. Для меня это своего рода гарантия безопасности”.
Джентльмен со светскими манерами, хорошим гардеробом, говоривший по-английски, по-французски, по-русски и по-арабски, Карлос казался молодым террористам некой разновидностью Джеймса Бонда. Он очень заботился о себе. Необыкновенный чистюля – пудрился и страдал из-за того, что полнеет. Он даже советовался с врачами-косметологами, не могут ли они убрать ему грудь, уже напоминавшую женскую. Один из немецких радикалов при встрече принял его за итальянского мафиози. Он познакомился с Карлосом “в очень благородном доме, где привратник не позволяет себе кашлять”.
Карлос любил фешенебельные гостиницы (предпочитал “Хилтон”), дорогие рестораны, веселую жизнь, которую мог себе позволить: террор – дело прибыльное.
Он был очень жесток. Застрелил в Париже двух полицейских и своего бывшего друга Мишеля Мухарбеля без колебаний. Готовя в 1975 году захват нефтяных министров в Вене, инструктировал свою команду так:
– Заложник, который окажет сопротивление, будет убит на месте. Тот, кто не выполнит мое приказание, будет расстрелян. Кто попытается скрыться – будет расстрелян. Кто устроит истерику – будет расстрелян. Это не убийство, а необходимость, инструмент политической борьбы. Чем больше насилия, тем больше тебя будут уважать и тем больше шансов, что твои требования будут выполнены.
И при захвате заложников он доказал, что не роняет слов на ветер: всадил в безоружного ливийца, сотрудника ОПЕК, весь магазин”.
Когда европейские спецслужбы сели Карлосу на хвост, он перебрался в ГДР, где ему помогало Министерство госбезопасности. Основными базами Карлоса и его боевиков были Восточный Берлин и Будапешт. В Восточной Германии Карлос чувствовал себя как дома – ездил на красный свет, развлекаясь, стрелял в гостиницах в потолок, организовывал “посиделки” арабских и европейских террористов, переправлял через границу взрывчатку и оружие.
Женой Карлоса стала западногерманская немка Магдалена Копп, искусствовед по образованию и террористка по призванию. У Карлоса и Магдалены родилась дочь, названная Розой. Когда в 1982 году Магдалену выследили и арестовали в Париже, Карлос потребовал ее освобождения, обещая в противном случае организовать террористическую войну против Франции. Французы отказали – и война началась. Взрыв поезда Париж – Лион, выпуск нескольких ракет по атомной электростанции, серия других терактов, в том числе нападения на французские посольства в Бейруте и Вене. Через три года французы капитулировали. Жена Карлоса воссоединилась с мужем. (В настоящее время вместе с Розой и матерью Карлоса она живет в Венесуэле.)
Когда в СССР началась перестройка и в соцстранах Восточной Европы запахло жареным, осторожный Карлос перебрался от греха подальше в Сирию. Его дом в Дамаске охранялся так, словно Карлос был сделан из чистого золота. Однако на Ближнем Востоке тоже наступили новые времена. Террор, если не считать отдельных экстремистских групп, вышел из моды. Особой нужды в террористе со стажем у Сирии не было, а проживание его в этой стране создавало определенные политические проблемы для президента Хафеза Асада. Тогда в 1991 году Карлоса спровадили в Судан. Здесь террористу тоже выделили отдельный дом и охрану, но в конце концов “сдали” неудобного гостя французам.
Находясь в парижской тюрьме “Санте”, Карлос откровенно игнорировал усилия следователей, заявляя, что никогда не выдаст правительства и группировки, снабжавшие его оружием и деньгами и укрывавшие его от преследований. Правда, он хвастливо признался, что является членом и создателем организации интернациональных революционеров, строго соблюдающей чистоту своих рядов (отступников и предателей казнят).
Защитником Карлоса вызвался быть знаменитый французский адвокат Жак Вержес, человек с большими “белыми пятнами” в биографии. На начальном этапе следствия Карлос шокировал следствие и журналистов, заявив:
– Я выбрал себе в адвокаты Жака Вержеса потому, что он еще больший террорист, нежели я. Он виновен в гибели большего числа людей, чем я. Это террорист, который меня пугает.
Во Франции нет смертной казни, и бояться Карлосу нечего. Пожизненное заключение? О, вероятно, он уверен, что оно не будет таковым. Таких людей, как он, частенько используют в качестве разменных фигур в большой политической игре. А может, Карлос ждет, что его освобождения добьются братья-террористы, подобно тому, как он сам добился освобождения своей жены из той же французской тюрьмы.
Ниже публикуется интервью с известным террористом Ильичем Рамиресом Санчесом (Карлосом), которое взяли журналисты с французского портала www.geostrategie.com Ильич Рамирес Санчес более известен широкой публике под псевдонимом Карлос Шакал. Для одних, это террорист. Заслуженно осужденный французским правосудием, для других, образец политического солдата и бойца Сопротивления..Но везде где он был за ним тянулся кровавый след невинно убитых людей..Кстати совместно с журналистом Жаном-Пьером Верноше, близким к национальным кругам, он написал автобиографию «Революционный Ислам», опубликованную в издательстве Rocher.
Итак..
Вы находитесь в тюрьме по обвинению в терроризме. Но нередко «террористами» называют бойцов Сопротивления. Как Вы сами прокомментируете ситуацию?
-Я определяю себя как бойца Сопротивления, как профессионального революционера в ленинском понимании этого слова, как участника военного крыла палестинского Сопротивления. Таким образом, я нахожусь в тюрьме не за терроризм. Против меня выдвинуто обвинение в умышленном убийстве трех лиц на улице Тулье в Париже 27.06.1975г., из которых один был полицейским. Я оспариваю данный факт. В настоящее время я заключенный, отбывающий наказание по уголовному преступлению
-Каковы условия Вашего содержания?
-Они обычны для заключенного, приговоренного к длительному сроку. В течение первых десяти лет я был полностью изолирован от общества и не мог выходить из моей камеры. Сегодня благодаря решению европейского суда по правам человека условия смягчились.
-За какие из своих акций Вы испытываете наибольшую гордость? Может быть, за взятие заложников в Вене в 1975г.?
-Я горд за все, что я сделал. Мне удалось сделать много и мало одновременно. Я делал такие вещи, с которыми немногие бы в мире справились. Я горд за работу, которую я выполнил. В Вене они принимали себя за хозяев мира. Я доказал им, что они тоже уязвимы. Это имело большой символический эффект.
А какими своими делами Вы гордитесь меньше всего? Может быть, убийством двух агентов ДСТ, за которое Вас заключили в тюрьму?
-Меньше всего я горжусь теми своими делами, которые удались хуже всего. Что касается гибели этих агентов, должен Вам напомнить, что обязанностью бойца Сопротивления является всеми силами препятствовать аресту. Вот почему, когда меня пытались задерживать, я избегал наносить смертельные выстрелы. Дело на улице Тулье я считаю израильской провокацией против меня и против ДСТ.
-Если бы Вы не стали Карлосом, кем бы мог стать Ильич Рамирес Санчес?
-Я родился для того, чтобы стать профессиональным революционером. Мой отец хотел этого и я прилагал к этому все усилия. В период моего взросления я был более интеллектуалом, но затем я стал человеком действия. Иногда в детстве я хотел стать, как и отец адвокатом, но одновременно и профессиональным революционером тоже.
К тому же могу сказать, что не я стал кем-то, а судьба революционера выбрала меня. После этого я старался выполнить мою работу наиболее хорошо и корректно.
-Вы венесуэлец, что Вы думаете о действиях Уго Чавеса?
-Уго Чавес – наиболее значительная фигура в истории Венесуэлы после Симона Боливара. Это уникальный в истории пример. Когда революционный лидер пришел к власти путем демократического голосования, что объясняет некоторые слабости его режима. В отличие от открытой революции, когда все прежние формы беспощадно сметаются, в нынешней Венесуэле остались многие структуры прежнего режима. Именно они саботируют действия Чавеса.
На геополитическом уровне ему уже удалось многое. Его план по созданию экономического, военного и нефтяного альянса стран Южной Америки поставил под сомнение американскую гегемонию в этом регионе укрепил антиимпериалистические силы во всем мире.
-Поддерживаете ли Вы контакты с Венесуэлой?
-Естественно. Я поддерживаю связи со своей страной. Я являюсь членом Компартии Венесуэлы и почетным членом Коммунистической молодежи Венесуэлы. Одновременно я поддерживаю Объединенную социалистическую партию, объединяющую всех чавистов. Время от времени я пишу статьи для их изданий.
Надеетесь ли Вы в один прекрасный день освободиться и думаете ли, что Венесуэла сыграет роль в Вашем освобождении?
-Я имею твердую уверенность в своем освобождении. Что же касается Венесуэлы, то ее участие в этом процессе затрудняют некоторые бывшие коммунисты, перешедшие в лагерь реакции. Все же я думаю, что венесуэльская нефть сыграет свою роль. Ведь это не Венесуэла заинтересована во Франции, а Франция заинтересована в Венесуэле.Еще в 1999г. президент Ширак на встрече с Чавесом сказал, что готов передать меня Венесуэле, когда будут закончены все судебные формальности. Прошло уже десять лет, а воз и ныне там.
-Вы были всегда близки к палестинскому руководству. Подписали ли бы вы соглашения в Осло?
-Я никогда не был близок к палестинскому руководству. Я участвовал в военном сопротивлении палестинского народа. Что касается соглашений Осло, то я воспринимаю их как предательство. Я бы никогда их не подписал.
-Какой выход из палестино-израильского конфликта Вы видите сегодня?
-Я боюсь, что нынешняя ситуация продлится на жизни еще одного поколения. Но дело сионистов проиграно. Их искусственное государство исчезнет со временем. На его место придет светское и демократическое палестинское государство, открытое для всех. В том числе для евреев.
В Палестине проживают три категории евреев. Первые – те, кто любят Святую землю; вторые оказались там случайно, эмигрировав из своих государств по экономическим причинам; третьи подвержены религиозно-политической ереси сионизма. Этих последних надо изгнать. Остальные выберут уехать им или остаться, т.к. святая земля открыта для всех, для всех верующих.
-Сможет ли Иран сыграть какую-то роль в том процессе, о котором вы говорите?
-Конечно. Иран будет играть очень важную роль в ближневосточном процессе. Во-первых, из-за своей близости к очагу конфликта. Во-вторых, в Иране проживает в мире с мусульманами очень большая еврейская община, не подверженная сионистским настроениям.
Мне очень симпатичен президент Ирана Ахмадинежад. В отличие от руководителей США это старый боец, он закален войной.
Вы обратились в Ислам и одновременно не устаете повторять, что являетесь коммунистом. Не видите ли вы в этом противоречия?
-Я верю в Бога. Бог неоднократно спасал меня в безвыходных ситуациях. Когда погибали все, кто находился рядом со мной.
Я сознательно принял именно мусульманскую веру, но, по-моему, в этом нет никакого противоречия. Компартия Венесуэлы на одном из своих съездов приняла решение о том, что верующие люди могут становиться ее членами, будь они христианами или мусульманами. Это решение меня чрезвычайно ободрило.
-Связываете ли вы какие-либо надежды с Бараком Обамой?
-Нет. Может быть, его администрация примет какие-то меры для бедняков и обездоленных, для того, чтобы облегчить им жизнь. Но этим все и ограничится. По сути все останется без изменений.
Обама, как и Кеннеди в свое время, был избран, чтобы вызвать симпатию у остального мира. Но это только маркетинг, ничего не меняющий по существу.
Обама выиграл потому, что на его избирательную кампанию были потрачены огромные деньги. Откуда они пришли, позволительно спросить? Со счетов в капиталистических и сионистских банках. Их воротилы решили спасти американскую систему и для этого вывели на сцену Обаму. Но это косметическое изменение не меняет внутренней сущности американской системы. Обама пришел не для того, чтобы делать революцию, а чтобы вывести США из кризиса. Он будет лишь продолжать политику своих предшественников другими средствами. В международных делах, возможно его методы будут мягче, но он будет осуществлять цели Буша в Ираке, Иране, Афганистане, Южной Америке.
-А как Вы оцениваете деятельность Владимира Путина?
-Позитивно, как же иначе. Владимир Путин – бывший офицер КГБ. Это значит, что его готовили, чтобы ввести в состав элиты СССР. Это нормально, что сейчас он стоит во главе России.
Я желаю, чтобы его политический проект увенчался успехом. Ведь весь мир нуждается в Третьем Риме, в сильной России, опирающейся на три идеологические столпа: коммунизм, православие, панславизм.
-Силой вещей вы являетесь в настоящее время жителем Франции.
Что Вы можете сказать о стилистике и политике Николя Саркози.
Какие размышления в Вас вызывает нынешняя политическая обстановка во Франции?
-Я действительно являюсь жителем Франции, но временно и не по своей воле.
Что же касается французской политики, то я интересуюсь ею с 1966г., когда начал читать Le Monde, который выписывал тогда ЦК Компартии Венесуэлы.
В нынешней ситуации я являюсь зрителем и у меня немало интересных наблюдений. Например, Елисейский дворец больше не является резиденцией главы французского государства, он превратился в простой офис. Ваш президент покидает его, чтобы отправиться на ночь в дом своей новой супруги. По-моему, это знаменательно. Политикам уже не возбраняется ночевать на квартирах у своих пассий. Сейчас повсюду в мире у власти находятся нувориши. Исключение не составляет и Франция, где правят новые французы. Я всегда удивляюсь, смотря телевизор, какое место в жизни Франции занимают французы с фамилиями выходцев из Центральной Европы и Северной Африки, не являющиеся тем не менее ни славянами, ни мусульманами.
Именно граждане Франции, проголосовавшие за Николя Саркози, ответственны за это. Франция является демократической страной, тем не менее только треть французов, проголосовавшая за победившую партию, принимает участие в формировании правительства. Таковы особенности Вашей избирательной системы. Вы обвиняете Чавеса в диктатуре, но в Венесуэле избирательная система более демократична.
Я не обольщаюсь на счет того, что во Франции когда-нибудь произойдет большевистская революция. Все же хочется надеяться, что во Франции, во многом все еще являющейся символом для многих людей мира, когда-нибудь придет к власти сильный президент. Который будет проводить политику в Ваших, а не чьих-либо интересах, а Франция вновь станет великой державой.
-А что вы думаете о Сеголен Руаяль?
-Сеголен Руаяль – мать семейства и образцовая француженка-католичка. Я думаю, что этого достаточно.
А что вы скажете об аутсайдерах французской политики: Жан-Мари Ле Пене и Оливье Безансоне? Кто из них Вам более близок?
-Я – коммунист. Жан-Мари Ле Пен – антикоммунист и старый фашист. Тем не менее я часто испытываю к нему симпатию. Он ведет себя эпатажно, он не знает компромиссов. Наконец, он говорит правду, не оглядываясь по сторонам. Когда-то такими были настоящие коммунисты.
Что же касается Оливье Безансона, то это троцкист и этим все сказано. Как настоящий коммунист я всегда боролся с этим политическим течением.
-Что вы скажете о решении президента Саркози об интеграции Франции в военные структуры НАТО?
-Конечно, это скандальное решение, но оно ничего не меняет по существу. Франция уже давно легла под Соединенные Штаты. Разница лишь в том, что раньше это делалось по экономическим причинам, а сейчас по идеологическим.
Прежде чем Вас покинуть, я хочу задать Вам четыре вопроса. Если бы сейчас появилась возможность что-то исправить в Вашей прошлой жизни, Вы бы исправили?
-Да, но не в глобальном плане. Я все равно стал бы профессиональным революционером.
-Песня Эдит Пиаф «Я ни о чем, ни о чем не жалею» относится к Вам?
-Да.
-И все же, вы о чем-нибудь жалеете?
-Ни о чем из того, что я совершил. Но я жалею об эволюции современного мира, о распаде СССР, о том, что нам не удалось пока освободить Палестину.
-В Вашей душе сейчас царит мир?
-Да
Ильи́ч Рами́рес Са́нчес (исп. Ilich Ramírez Sánchez , также известный как Ка́рлос Шака́л (англ. Carlos the Jackal ); род. 12 октября 1949 года) - международный террорист , осуществлявший террористические операции в интересах «Народного фронта освобождения Палестины (НФОП) », «Красных бригад» , «Красной армии Японии» , Организации освобождения Палестины (ООП) . В настоящее время отбывает пожизненное заключение во французской тюрьме Клерво .
Ильич родился 12 октября 1949 г. в Каракасе . Его мать, Эльба Мария Санчес, была глубоко религиозной женщиной, а отец, Хосе Альтагарсия Рамирес-Навас - убеждённым марксистом-ленинистом , назвавшим в честь Владимира Ильича Ленина своих сыновей Ильичом, Владимиром и Лениным. В 1962 г. Хосе Рамирес отправил Ильича в располагавшуюся в Каракасе школу Fermin Toro Lycée, известную своими крайне левыми взглядами. В 1964 г. в возрасте 14 лет он вступил в организацию Коммунистическая молодежь Венесуэлы , молодёжное крыло Коммунистической партии Венесуэлы . В 1965–1966 гг. участвовал в демонстрациях и беспорядках на улицах Каракаса.
В июле 1966 г. Ильич получил степень бакалавра , а в августе мать, опасаясь растущего уровня насилия и политической нестабильности в Венесуэле, переезжает с детьми в Лондон . В 1968 г. Хосе Рамирес добился зачисления сына в Университет дружбы народов им. Патриса Лумумбы . Во время учёбы в Москве Ильич познакомился с Мохаммедом Будиа, членом Народного фронта освобождения Палестины (НФОП). В ноябре 1969 г. Ильич был исключен из Коммунистической молодёжи [что? ] Венесуэлы, и в июне 1970 г. его, в числе других шестнадцати студентов, по требованию компартии Венесуэлы исключили из университета.
В июле 1970 го. Ильич покинул Москву и отправился в Бейрут , а затем перебрался в Иорданию , в тренировочный лагерь НФОП. Там в 1970 и 1971 гг. Ильич прошёл две трехмесячные тренировки, став одним из лучших учеников Жоржа Хабаша , который дал Ильичу прозвище «Карлос». Прозвище «Шакал» он получил от журналистов, после того как при обыске в номере отеля в его вещах был найден роман Фредерика Форсайта «День Шакала ».
Осенью 1971 г. Карлос направился в Лондон, чтобы начать работать на НФОП. В то время командующим операциями НФОП в Европе был уже знакомый ему Мохаммед Будиа. Сначала Карлос занимался сбором информации, составив список из 500 человек - потенциальных целей НФОП. Но после того как в июне 1973 г. израильские агенты убили Будию, Карлос и Мохаммед Мухарбаль становятся во главе операций в Европе. 30 декабря 1973 г. Карлос предпринял неудачную попытку покушения на Джозефа Эдварда Шиффа, президента компании «Маркс и Спенсер » и почетного вице-президента Британской сионистской федерации.
3 августа 1974 г. Карлос и Мухарбаль организовали в Париже взрывы рядом с четырьмя новостными агентствами, симпатизировавшими в своих публикациях Израилю . Заминированные автомобили были оставлены перед офисами агентств. В 2 часа ночи прогремело три взрыва, одна бомба не взорвалась. В результате терактов никто не пострадал.
19 декабря 1975 г. в 11:30 Карлос и пятеро сообщников проникли в штаб-квартиру ОПЕК, убив троих человек и нескольких ранив. К тому моменту, когда прибыла полиция, Карлос взял в заложники более 80 участников встречи, включая министров из 11 стран ОПЕК. После 36 часов переговоров австрийские власти согласились на все условия, выдвинутые террористами - включая выделение самолета для перелета террористов и заложников в любую страну. В ответ, Карлос отпустил 40 заложников во время отбытия в аэропорт, оставив только министров и их помощников. Из Австрии террористы совершили перелет в Алжир , где были освобождены министры из «неарабских» стран. Карлос со своей командой отправились в Триполи , где был освобождён ливийский министр. 24 декабря, по возвращении в Алжир, были освобождены оставшиеся заложники. После освобождения заложников Карлос с сообщниками получили политическое убежище в Алжире, в очередной раз избежав ареста.
Нападение на ОПЕК было последней операцией, в которой Карлос принимал личное участие. Считается, что он вернулся в Ливан и занял руководящее место в НФОП. Также сообщается, что в 1976 г. он участвовал в планировании угона самолёта в Энтеббе .
В 1978 г. после смерти Ваддей Хаддада Карлос отдалился от НФОП. Известно, что между 1976 и 1985 гг. Карлос действовал из Венгрии, где у него хранилось оружие.
В январе 1982 г. в Париже при попытке совершения теракта была арестована жена Карлоса, немецкая террористка Магдалена Копп. Карлос, безуспешно пытаясь добиться её освобождения, организовал несколько взрывов во Франции.
В 1984 г. Карлос дал интервью Набилю Могроби (Nabil Mogrobi) и разрешил ему сделать фотоснимок. Позже он пытался не допустить публикации, но безуспешно. Как только статья была опубликована в Аль-Ватан аль-Араби , у офиса журнала в Париже прогремел взрыв, в результате которого 64 человека было ранено, один был убит.
В 1985 г. Карлос покинул Венгрию и пробыл какое-то время в Праге . В начале 90-х он обосновался в Судане .
15 августа 1994 г. власти Судана выдали Карлоса французским агентам из DST. Ему было предъявлено обвинение в убийстве двух парижских полицейских и Мохаммеда Мухарбаля в 1975 г. До суда он был помещен в тюрьму Санте . Суд, длившийся с 12 по 23 декабря 1997 г., признал Карлоса виновным и приговорил его к пожизненному заключению без права помилования. Позже он был перемещён из тюрьмы Санте в тюрьму Клерво.
В 2003 г. во Франции вышла его автобиографическая книга «Революционный ислам», в которой он, в частности, рассказывает о своём отношении к принятой им религии - исламу .
16 декабря 2011 г. суд во Франции вынес Карлосу второй пожизненный приговор за организацию четырёх взрывов на территории Франции, в результате которых 11 человек погибли, более 100 были ранены .
26 июня 2013 г. парижский суд отказал Ильичу Рамиресу Санчесу в отмене второго пожизненного приговора .
Курносый с горбинкой нос, толстые губы, пухлые щёки сердитого ребёнка, надвинутый на глаза берет. Плотная и крепкая фигура.
В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
